ПЧёлки

 Gia Fein, добро пожаловать)
Я обязательно подарю Вам подарок. только расскажите, что ко мне привело?)))


УПД: теперь я наконец-то выбрал подарок.

часы

Всё началось с того, что Микеле не носит часы. Они ему мешаются. По крайней мере, он так утверждает.
Часы носит Фло.
Именно поэтому Микеле постоянно хватает партнёра за руку, когда начинает интересоваться временем. Первое время Фло боролся с желанием врезать Микеле по наглой физиономии, потом подарил ему на Рождество часы, а потом внезапно смирился. И стал сам протягивать руку, когда Микеле задаётся вопросом, какой час.

Фло просыпается из-за того, что Микеле, стараясь не разбудить, пытается посмотреть, который час.
- Рано ещё, спи.
Фло пытается сфокусироваться на часах. Пять утра. Вот чего Микеле не спится? Уснули-то всего пару часов назад…
- Плохая идея.
Мике улыбается и смотрит хитро-хитро. Он всегда так улыбается, когда задумывает что-то особо интересное.
На щеках остались смешные пятнышки от плохо смытого макияжа. Вчера торопился, видно. Фло чувствует, как краснеет. Почему? Потому что Микеле вчера спешил к нему…
- Есть лучше?
- Есть.
Когда Мике почти невесомо касается губами лба любовника, Фло закрывает глаза. Он предпочитает только чувствовать и ничего не видеть. Поцелуи смешные и почти детские. Нос, глаза, щёки, подбородок…
- Посмотри на меня, - почти требует Мике, и Фло послушно открывает глаза.
- Смотрю.
Микеле продолжает улыбаться и на какое-то мгновение замирает, вглядываясь в глаза Фло.
- Молодец.
А потом снова целует. Проводит кончиком языка по шее, почти незаметно прикусывает кожу на кадыке. Микеле хочется целовать Фло до умопомрачения. Это желание преследует его даже на спектаклях. И в такие моменты хочется удавиться, потому что возможность реализовать это желание приходит весьма редко…
Фло в очередной раз сбивается с дыхания, когда поцелуи начинают спускаться всё ниже и ниже…
- Ты… что… делаешь…
- Мне прекратить?
Голос опасно сладкий и тягучий. Знает, знает ведь, что услышит в ответ. И всё равно.
- Ммм…
- Фло, мне прекратить?
- Ммм… продолжай…
- Не слышу?
- Продолжай!

У Фло губы не болят, конечно, но ноют точно. Хочется спать. Хочется домой. Хочется… Чёрт, много чего хочется. И кого… Нет, «кого» - только одного, но вполне определённого.
Но всё это, как обычно, не доступно.
Микеле сидит довольный, как крокодил после завтрака. Улыбается и постоянно что-то тараторит. Фло хочется стукнуть его по голове чем-нибудь тяжёлым. Чтобы остановился хоть на пару мгновений.
Ведущая задаёт любимый вопрос всех журналистов.
- Как Ваша личная жизнь, Микеле?
Фло прикусывает щёку и смотрит на партнёра внимательно и с интересом. Мике неуверенно ёрзает на стуле и бормочет:
- Есть один человек… Замечательная девушка…

- Я сплю.
- Спишь? Мне вчера спать не давал, а сейчас ты спишь?
Фло смотрит почти обиженно. Склоняется над уже задремавшим Микеле и коротко дует ему в ухо.
- Сгинь! Ты вообще не в моём вкусе.
- Вот как!
Фло сдёргивает одеяло со свернувшегося калачиком партнёра. Мике страдальчески стонет и переворачивается на спину.
- Конечно. Не люблю брюнетов.
- А! Я забыл. У тебя же есть замечательная девушка. Блондинка, наверняка?
Микеле смеётся и тянется за поцелуем.

Скоро Рождество. А значит, будет ещё одна попытка подарить Микеле часы.

«Один человек» смотрит в потолок и думает о том, что «Моцарт» не вечен. И что всё в мире заканчивается. Точно так же, как и меняются «замечательные девушки».

«Один человек» иногда очень боится, что Мике начнёт носить часы.

@темы: РПС (мне стыдно, да)

---

О счастье

Меня сегодня прёёёёёёттт)))

О счастье
Драббл
Мике/Фло, Клер, Нино

тык!

- Поверь мне, Карлсон, не в пирогах счастье…
- Ты, что, с ума сошел? А в чем же еще

?
Сын Клэр рвётся в гости к Мике. Потому что там много красок, картин и всегда весело. Дядя Мике никогда не будет ругаться за разбитую чашку или перевёрнутую палитру. Только отмахнётся от извиняющегося Нино.
- Ребёнок, делай, что хочешь. Вот придёт Фло, тогда и начнётся ругань. Я добрый.
Фло тоже не ругается. Он кидает в стирку свою рубашку, на которую Нино вылил краски, и тяжело вздыхает. Он не спрашивает, когда придёт Клэр, чтобы забрать Нино. Фло тоже хороший, но не такой, как Микеле.
Мике играет на гитаре, поет песенки на незнакомом языке и заразительно смеётся. «Вот бы мне такого папу…» - грустно думает дома Нино. Но мама и смотреть не хочет на такого хорошего Локонте. Мальчику очень хочется, чтобы дядя Мике был всегда рядом.
Фло слышит это от Нино, когда ведёт того домой, и усмехается. Наверно, Фло тоже очень хочется, чтобы у него был такой папа.


- Мике, ты невозможный тип. Ты очаровал ребёнка. Он теперь хочет свести тебя с Клэр. «Пусть у меня будет такой папа», - Фло заканчивает готовить ужин и накрывает на стол.
- Это плохо? Я ведь был бы очаровательным папой, не согласен?
- Угу. Девочке. Научил бы её аккуратно красить глаза, - Фло разливает по стаканам вино и несильно бьёт Мике по рукам, когда тот тянется, чтобы схватить с тарелки лист салата.
- Я ещё умею в футбол играть! И на гитаре… - Мике дуется и чинно садится за стол.
Фло улыбается и прячет глаза. Хотя дети – это грустно. И улыбаться-то, в принципе, нечему. Но Фло как-то не заморачивается на такие темы. Он умеет быть счастливым просто так. Потому что всё в жизни есть.
Есть Мике, которого можно целовать, который спит на правом боку, свернувшись по-детски калачиком. Есть эта квартира, в которой тепло, светло и не очень-то тесно. Есть работа, которая изматывает, но приносит столько счастья. Говорят, это не по-мужски – быть просто счастливым. В статике.
Фло, признаться, чихать хотел на всё это с гигантской пальмы. Он сидит на этой пальме не один, банально и абсолютно счастливый.

- Мама, а почему ты не хочешь выйти замуж за дядю Мике?
- Зачем, милый, мне замуж за дядю Мике?
- Ну, ты была бы счастливая. И дядя Мике тоже.
- Так я и есть счастливая. У меня есть ты.
- А дядя Мике?
- Дядя Мике, думаю, сам определится.

Глаза болят от неудачных теней, хочется содрать с себя этот чёртовый грим вместе с кожей. Но это не мешает чувствовать себя абсолютно счастливым. Будто родился заново после смерти.
Мике заходит в гримёрку и оказывается в тёплых надежных объятиях Фло.

Счастья сейчас, наверно, не хватает только Солалю, которому тоже хочется войти в гримёрку, чтобы всё-таки стянуть с себя этот грёбаный парик.

@настроение: няшное

@темы: РПС (мне стыдно, да)

---

Драббл
Мелисса/Фло. Фло/Мике. Мике/Фло.
Кукла.
В подарок для дорогого  гений-гей.

Мелисса в гриме похожа на фарфоровую куклу. Осталось только подклеить ресницы на правый глаз.
Сейчас она смотрит на Фло печально и накручивает на палец длинный локон. Почему-то сегодня не все волосы забраны в причёску. В этом своём халатике, с незаконченным гримом и выбившимися локонами, она похожа на всё проигравшую приму кукольного театра.
- Значит, они говорят правду?
Фло думает о том, что совсем скоро Мелиссе на сцену, играть игру в любовь к Моцарту. У Алоис не должно быть обиженно подрагивающих губ.
- Да.
Микеле имеет такую привычку. Не закрывать двери. И брать чужие телефоны. Вот и доигрались. Мелисса всё видела и, разумеется, всё правильно поняла. Постояла минуту, кашлянула, улыбнулась двум опешившим героям-любовникам и ушла к себе.
Микеле очень просил поговорить с ней. И упорхнул на сцену. Фло вот теперь сидит перед этой хрупкой марионеткой и думает о том, как бы так сделать, чтобы избежать истерик.
- Ну, а ко мне ты чего пришёл?
- Мелисса, понимаешь….
- Понимаю.
Она отворачивается к зеркалу и начинает приклеивать ресницы ко второму глазу. Движения отточены и верны. Она привыкла. И ресницы клеить, и к закулисным интригам. Благо, не первый год поёт.
Просто…
Просто это Фло. Она и так хвостом крутила, и так… И за руку держала, и улыбалась, и плакала, и глупила на интервью, и вела интеллектуальные разговоры… А он вежливо так улыбается и всё Микеле ждёт.
Мелиссе иногда становилось страшно. Вот почему так? Может, с ней что-то не так? Ну, не может быть мужчина таким непробиваемым? Вот с Маэвой он хорошо общается, разве что не взасос расцеловывается, а с ней…
А теперь вот понятно. Господи, как обидно-то. Ладно, Микеле. Его не жалко…
- Фло, я большая девочка. И предпочитаю держать свои и чужие секреты подальше от посторонних ушей. А если ты хотел попросить меня воздержаться от истерик, то… У меня макияж свежий, я не могу тут рыдать. Да и по какому поводу?
Флоран кладёт ей руку на плечо, а она лишь недовольно стряхивает его ладонь. «Не нуждаюсь, спасибо».

Фло долго крутит в руках приглашение на какую-то вечеринку и спрашивает:
- Мике, думаешь, стоит идти?
- Ты хочешь запереться в башне и никуда не выходить? Учти, я не полезу по твоим косам тебя спасать. Хотя я понимаю, зачем ты отращиваешь волосы…
- А тебе ведь могли дать мозги…
- И не дать моего неземного обаяния? Я бы не очаровал режиссёра, и мы бы никогда не встретились.
- На фиг мозги!
Микеле придирчиво оглядывает рубашки и никак не может определиться с выбором.
- Эту? Или эту?
- Мике, твоё чувство красоты тебя погубит.
- Это не слабость. Если, конечно, не считать моего к тебе отношения.
Фло давится горячим чаем и тянется за поцелуем. Хороший вечер. Томный и тягучий. Но надо собираться и идти на эту дурацкую вечеринку. К тому же, у Фло есть веская причина, по которой ему не хочется туда идти.
- Мелисса…
- …отказалась идти. Фло, успокойся. Взрослая девочка. И чтобы ты не считал, не истеричка.

Дома Мелисса пьёт дорогое сухое вино и думает о том, что у всех кто-нибудь должен быть. У Фло есть Микеле. И это здорово.
Наверно.

@темы: РПС (мне стыдно, да)

---

ПЧёлки))

Как я же всегда рада новым гостям)))

 Le _Papillon , возьмите с полочки

круассан

круассан
-Что. Ты. Принёс?
Микеле смотрел на партнёра совершенно невозможным взглядом. Если бы глазами можно было бы убивать, Фло уже давно упал замертво.
На столе лежал свёрсток со свежайшими круассанами.
- Завтрак. А что?
Мике покачал головой и отвернулся обратно к зеркалу. Самое удивительное, что весь вид итальянца говорил о том, что он жутко оскорблён. Фло пожал плечами и попытался всё-таки понять, что случилось такого страшного.
- Мике? Это круассаны. На всякий случай, если не узнал. За кофе сам себе сходишь.
- Я это есть не буду. ЭТО ешь сам.
Вот тут Фло опешил. Значит, раньше всё было нормально. Круассаны перед репетицией только радовали, и Микеле носился по гримёрке радостным тайфуном. А вот сейчас вкуснейшие круассаны, известные всему Парижу, вызвали такую… хм… реакцию.
Почувствовав себя полным идиотом, Фло взял круассан и надкусил. Миндальный привкус, восхитительно тесто… Господи, этот идиот ничего не понимает в счастье.
- Микеле, что ты изображаешь? К тому же, с чего ты взял, что тут есть твоя часть?
- Ты решил съесть шесть штук в одно лицо? Фло, ты будешь толстый, а толстого Сальери никто не полюбит.
Фло срочно захотелось кинуть этим круссаном в Мике. Чтобы не выпендривался. Он, значит, ездил к Тюильри, покупал этот дурацкий завтрак, хотел порадовать дурака, а тут… «Толстый Сальери».
- Считай, что я этого не слышал. Я ушёл. Пойду покормлю более благодарных.
Уже развернулся, чтобы выйти из гримёрки, когда его схватили за запястье длинные худые пальцы.
- Стоять.
- Что ещё?
- Обиделся?
И вот тут Фло прорвало.
- Нет! Чёрт побери, кто из нас младше? Ведёшь себя, то ли как беременная женщина, то ли как подросток. Сегодня я буду круассаны, завтра не буду. Я за этими круассанами мотался в центр, по самым пробкам, кстати. Но тебе, как обычно, чихать.
Микеле смотрел серьёзно, без привычной ухмылки. Потом взял со столика свёрток с выпечкой, достал один круассан и надкусил. Как-то осторожно пережевал и сглотнул.
- Спасибо. Извини, сразу не понял, какие они могут быть вкусные. Я за кофе. Ты настоящий друг, Фло.


Вечером Микеле отчаянно чесался и пил воду, на него все посматривали с лёгкой опаской.
- Слушай, что с ним?
- Знаешь, похоже на аллергию. Я читала в одном из его интервью. У него аллергия на миндаль. Может, что-нибудь съел с миндалём?
- Может быть, он сегодня у всех спрашивал что-нибудь от аллергии…


 Beloved Lazurit , а Вы почитайте надписи на

столе

столе

Бывают такие дни, которые не задаются с самого утра.
Утром кофе сбежал, начался ливень, такси застряло в пробке… А ещё вечером с дуру ума позвонил матери.
Решил, что взрослые люди всё-таки, надо поговорить. Выслушал достаточно. И том, что он позор семьи, о том, что он предаёт всех и вся, что это грех, что в аду его ждёт… Думать надо было раньше, когда решил рассказать родителям, почему не надо так усиленно знакомить его с «хорошими» женщинами. Хорошо хоть, не прокляли.
Только из дома пришлось уйти.
В общем, как видите, не утро, а продолжение кошмара длиной в жизнь. Фу, как пессимистично. Не выспался просто, наверно.

Сейчас особенно смешно выглядит надпись на столе чёрным маркером: «Я люблю Микеле».
Приятно.
Но как-то не в тему. Вот честно, мне интересно, а почему никого не интересует, кого люблю или не люблю я? Нет, с этим пора что-то делать. Схулиганить что ли?
- Мелисса, у тебя случайно нет маркера?
Марс шугается от меня почему-то. Дов орёт на неё, конечно, чтобы на репетициях от меня не бегала, когда я изображаю страстно-влюблённого-дурака-Моцарта. Не поп-певица, а какая-то воспитанница монастыря.
Я вообще заметил, что меня многие шугаются.
Особенно Фло. Но о нём лучше не думать вообще.
- Эм. Нет. В сумочке есть ручка. Нужно?
- Неси.

Бывают такие дни, которые не задаются с самого утра.
Утром не получилось даже позавтракать – проспал всё на свете. Бежал под дождём, постоянно наступал в лужи.
Бежал и думал о том, что если так и дальше будет продолжаться, то я чокнусь. Потому что вот это грёбанное чувство, которое живёт где-то в солнечном сплетении, меня скоро доведёт до ручки. Совершенно невозможно жить в одной квартире с человеком, которого ты так… И которому на тебя настолько плевать. Не жизнь, а комедия положений.
Вчера от нечего делать написал маркером на столе признание в любви.
«Я люблю Микеле».
Мне бы вот только одно понять, как я умудрился? Меня же сначала трясло и колбасило, когда я только его видел. Бесил меня до крайности, самовлюблённый петух. Вне конкурса. Блин!
А потом я… привык, что ли? Это же удобно, что Микеле всегда рядом. Мне даже в какой-то момент показалось, что я для него ближе всех. По крайней мере, в Париже. Показалось, что он ко мне привязался.
Оказалось, что у него есть ещё много друзей, тех, к кому можно привязаться. А у меня нет никого.

Надпись на столе весьма забавна и интересна.
«Ну и дура! Мике – гей»
Хм.

Клэр ужасно устаёт всегда после репетиций. Иногда ей кажется, что однажды она не сможет сесть на мотороллер. Или рухнет где-то по дороге.
На телефоне садится батарейка, а дома есть куриный бульон. Надо бы собраться и поехать. Наконец-то поесть. Хватит пить кофе.
Клер касается пальчиками столешницы, на которой, кажется, рисовали все вандалы мира. Здесь есть и три новые надписи:
«Я люблю Микеле»
«Ну и дура! Мике – гей»
«А я не дура. Я дурак»
Она ставит чашку на стол и думает о том, какие интересные у них в труппе дела творятся. Такие вот абсолютно без комплексов ребята.

@настроение: счастливо утомлённое

@темы: РПС (мне стыдно, да)

---

Соло для дуэта

Соло для дуэта
Миник.
Мике/Фло
Примечение: один из самых первых миников по чибикам. И первый откровенный слеш по ним. * прсолезился* было ж время... я ползал за каждой ерундой у моему Сальери, старадал... и джаже тогда целиком не посмотрел мюзикл. В общем, это почти ориджинал))

Никакая ярость не может сравниться с любовью, перешедшей в ненависть

>


Фло >

Если раньше Фло знал, что он играет, то теперь это знание пропало. Растворилось.
Ненависть осталась.

Зависть играть не получалось. Он играл что-то другое. После каждого спектакля ловил на себе задумчивые взгляды Микеле.
А однажды нарвался на разговор:
- Фло, ты что-то новое нашёл? В Сальери? Ты играешь совсем иначе. Я не понимаю…
И это жалостливое «не понимаю» выбило его из колеи. Будто толкнуло в грудь.
- Не понимаешь? Может, просто не дорос?
Микеле будто споткнулся и взглянул, если не обижено, то настороженно. Фло осталось лишь раздражённо выйти и шваркнуть дверью.
Не понимает… Чёрт, да Фло сам был бы рад понять, что он играет… Как это он сумел «найти что-то новое в Сальери».
И начались поиски. Отчаянные попытки играть по-другому. И получилась вновь не ненависть, а какая-то одержимость.
Одержимость.
Фло понимал только одно: его Сальери по-прежнему замыкает на Моцарте. Точно так же, как и его самого замыкает на Микеле. Когда-то ещё в школе, которая закончилась чёрт знает сколько лет назад, им показывали, что такое «короткое замыкание». Перегорают все предохранители, сжигаются провода. Точно это же происходило сейчас с Фло.
И от этого становилось дико.
«Как мальчишка!» – ругался сам на себя, а потом снова вставал под ледяной душ. Хотелось лечь на дно ванны и утонуть в холодной луже, а вместо этого он шёл играть спектакль. Впервые играл практически до разрыва аорты.
Можно было бы, конечно, схватить Микеле за плечи, и затащить в какую-нибудь гримёрку, и…
А вот теперь самый интересный вопрос: «и что?». Дальше-то что? Это ведь и будет тем самым «замыканием». Именно поэтому оставалось только радоваться созданному образу «буки» и пытаться пережить эту одержимость.

Ненависть сжигает. Уничтожает изнутри, уродует сердце, разум; меняет состав крови, превращает её в кислоту. Ничего не помогает: хочется либо выть, либо петь. До крови содраны пальцы, гитара становится единственным верным спутником. Все остальные могут предать. Не сейчас, конечно. Просто все остальные – предатели в перспективе.

Замыкание происходит в один из вечеров. После представления Микеле отмахнулся от режиссёра, который пытался сказать что-то о рассеянности актёра, и направился к изнеможенному Фло. Подошёл, резко схватил за плечи и как-то зло прошептал:
- Я понял, что ты играешь.
- Костюм порвёшь. И что же?
Ответом послужил неожиданно яростный и злой поцелуй. А потом тихое и почти обречённое:
- Так ведь играть ненависть намного легче, да?

Почти сразу же после окончания спектакля – очередное интервью. Им даже не дают снять грим, так и тащат, задают глупые вопросы. И совершенно неважно, какие.
Есть просто шальные, ласковые и радостные глаза Фло. Есть уставший и замученный Микеле. Больше ничего.

Фло не знает, легче ли играть теперь ненависть, но жить точно легче.

Всемогущий, ты выдумал пару рук,
сделал,
что у каждого есть голова,—
отчего ты не выдумал,
чтоб было без мук
целовать, целовать, целовать?!

Микеле

Микеле тридцать семь лет, а играет он семнадцатилетнего Моцарта.

Микеле слабее Фло по голосу, но играет гения.

Микеле закалённый любовью публики и умеет смотреть так, чтобы все знали, насколько он оптимистичен, радостен и восторжен.

Наверно, именно поэтому он стоит перед открытым окном в квартире своего лучшего друга и смотрит на парижские огни сквозь бокал вина. Хочется не то удавиться, не то просто выспаться. Не хочется только одного – улыбаться.
- Если я знаю тебя хорошо, то не ошибусь, сказав, что ты снова влюбился…
Микеле не надо поворачиваться, чтобы понять: над ним почти смеются. Он бы и сам посмеялся.
- Ты плохо меня знаешь. Мужчина, Вы кто? Выйдите и закройте дверь, - он всё-таки улыбается и допивает вино. Оно кажется ему дико кислым. Чёрт бы побрал этих французов с их вечными сухими винами…
- Что случилось в таком случае?
- Мой партнёр играет какую-то хрень.
- Эта брюнеточка? Не далее, как вчера ты восхищался…
- Я же сказал: «партнёр». Флоран.
Надо бы прекратить этот идиотский разговор. Просто надо же хоть с кем-то обсудить. Может, хоть что-то прояснится. Потому что если не разобраться, то надо уходить из рок-оперы. А впереди, говорят, ещё один сезон. Будет жаль.
- Это тот, который…
- Который Сальери. Такое ощущение, что он играет что-то другое. Ошибся сценой.
Раздражение, накопившееся за несколько дней, только усиливалось. К нему примешивалось чувство какой-то безнадёжности.
- Ты довёл парня до ручки. Как тебе не стыдно, взрослый дядя, а так себя ведёшь!
Микеле закрыл глаза и попытался досчитать до пяти. Убьёшь лучшего друга – легче не станет.
- Ему скоро тридцать. Не такой уж и «парень».
- Тогда ты просто ему завидуешь. Вот и придираешься.
- Спасибо тебе большое, что б я без тебя делал! Друг называется ещё…

Осень в Париже сырая, совсем не такая, как в любимой Пизе… Микель иногда вспоминал те смешные дни, когда он ни слова не понимал по-французски. Лучше бы не понимал, легче было бы, наверно.
Хотя он и сейчас, наверно, не понимает. Взрослый мужик, даром что скачет по сцене молодым козликом, а всё туда же – пытается понять сложную французскую душу.
Нет, это Фло можно играть, не опираясь на партнёра. Он «открытие года», зелёный ещё совсем. Микеле не может играть «вслепую».

А с Фло, действительно, что-то происходит. Он стал дёрганый, совсем нервный, нетерпимый. Раньше можно было обнять на репетиции, шутливо ткнуться головой в плечо, а теперь Фло дёргается и шарахается. Как от прокаженного.

Прокажённый.
Микеле хочется стукнуть Фло чем-нибудь тяжёлым по голове во время одного из представлений. Первую часть отыграли шикарно, спокойно, без надрыва. Во втором появился Фло. Тут можно было опускать занавес. Потому что в этот раз мозг отключился и у Микеле.
Что он играет?
Как?
Что тут, чёрт побери, происходит?
Хуже всего стало на «Vivre à en crever». Микеле делал шаг, Фло делал два шага от него. Получалось, что умирающий Моцарт бегает за Сальери. Вот кто так играет?

И тут вдруг пришла глупая идея. Микеле почувствовал, как под гримом появляется румянец, щёки моментально буквально зажгло.
Подумалось, что Фло так издевается. Специально это делает, изводит. Может быть, просто ненавидит.

На ненависть надо отвечать только ненавистью. Ненавидеть Фло не хотелось… хотелось врезать, может быть. Хотелось играть с ним, хотелось… целовать.
А вот ненавидеть – нет.
С трудом доиграл спектакль, а потом помчался за кулисы. Схватил Фло за плечи, с силой приложил его спиной о стену и прижался к губам. До боли, до одури. Хотелось почувствовать в себе такую же ненависть. Но не получалось. Никак.

После было интервью. Что-то спрашивали, тормошили. И впервые хотелось послать всё далеко и надолго. Всех ведущих, зрителей, радостно улыбающегося Фло…
Кстати, чему он так улыбается?
Смешно?
Или может быть…
Может быть, Микеле не так уж плохо и целуется?

И на искушенных губах появилась привычная улыбка.

@настроение: йа - мочалко

@темы: РПС (мне стыдно, да)

---

ПЧёлка

Добро пожаловать,  Oriya-dono , располагайтесь))

Я, как понимаю, Вас привел ко мне Моцарт, "Моцарт" и дорогие актёры?

Ну и, разумеется, подарок. Надеюсь, ничего против РПС не имеете?

тык!

Через несколько месяцев заканчивается контракт, и ты наконец-то уезжаешь домой. В Италии тепло и всё до истерики родное, привычное.
Уже куплен билет и даже, кажется, заключён контракт с какой-то студией на запись сольника. Мике ходит по магазинам и покупает своим подарки.
Фло прекрасно знает, что это значит.
Это значит: всё, поиграли, и хватит, малыш. Было хорошо? А всё хорошее имеет привычку заканчиваться. И это нормально. Фло привык.
- Ты чего такой хмурый? – Микеле улыбается и, кажется, вьёт гнездо в постели, чтобы всё-таки поспать. Отчего-то впервые за долгое время ему так катастрофически неудобно на плече Фло.
- Ничего, нормально всё. Когда ты улетаешь?
Микеле тяжело выдыхает и делает вид, что не расслышал.
- Спи. Италия совсем близко от Франции. Несколько часов лёту.
Говорит, а сам себе не верит. Привык уже, наверно, врать.

- Микеле, ты что купил?
- Я купил кружки. Ты пьёшь кофе из какого-то ужаса. Это не чашки, это катастрофа, Фло. Поверь мне.
Микеле расставлял кружки в пустом шкафу.

Микеле вил гнездо, где было только возможно. Даже в гостиничном номере. Стоит ли говорить, что квартиру Фло он обжил очень быстро? Появились какие-то фотографии неизвестных фотографов Парижа, непонятные акварельки, купленные на берегу Сены… Даже пепельницы купил, а раньше Фло сбрасывал пепел и тушил окурки в каких-то крышках и баночках.
В ванной никогда раньше было нормального большого зеркала. Но ведь Микеле должен утром укладываться и красить глаза… Признаться, Фло первое время нервно дёргался, когда его «сожитель» почти истерично искал свою подводку или в магазине бежал покупать лак.
Микеле больше всего похож на какую-то райскую птицу. Немного потрёпанную, многое повидавшую на своём веку канарейку.
И желание везде свить гнездо, вероятно, является зовом крови.

Когда Микеле собирает вещи, Фло сидит на краю кровати и пытается читать какой-то проспект.
- Фло?
- Что?
- Переверни брошюрку. Так читать не очень удобно.
- Угу…
В дорожную сумку летят многочисленные футболки. Иногда Мике останавливается и пытается понять: чья эта футболка? Его или Фло?
Микеле уезжает. До вылета шесть часов. Флорану хочется накуриться и отключиться. А потом проснуться и решить, что ничего не было. Не было этого бреда, помутнения рассудка. Потому что Микеле, тот самый, который вил здесь гнездо, не может собрать вещи и уйти.
- Ну, я всё.
- Угу.
Фло закуривает и подвигает к себе пепельницу. Господи, чёрт бы побрал этого итальянца с его тягой к гнездованию. Вот на хрена все эти пепельницы? Чтобы Фло теперь слонялся по квартире сентиментальным идиотом и везде натыкался на напоминания?
- Прилечу – позвоню.
- Угу.
Что ему теперь эти звонки?
Фло не верит в расстояния. Точнее, в отношения на расстоянии. Можно иногда прилетать, трахаться, а потом улетать. Но это будет не то.
А значит, лучше вообще не травить себя и его.

Когда Микеле уходит, Фло распахивает окна и начинает убираться. В помойку летят все пепельницы, картинки, фотографии, общие подарки, подарки, которые дарил Микеле…
В конце концов, он столько лет жил один, что сейчас не придётся долго привыкать.

Через несколько дней Фло просыпается от того, что кто-то звенит посудой на кухне. Реальность оказывается намного лучше сна, особенно когда в комнате появляется радостный растрёпанный Микеле.
- Ты сволочь всё-таки!
- М? Ты откуда тут вообще?
- Я тут гнездо вил-вил, а ты даже чашки повыбрасывал. Варвар.

Фло подскакивает и судорожно выбирается из кровати, обнимает «пропажу» и закрывает глаза:
- Ты чего, перелётный? Почему вернулся?
- Какой перелётный? Я просто… просто вернулся.

Микеле тёплый, домашний и отчаянно вкусный. Его поцелуи почему-то чуть терпкие, а кожа отчего-то сладковатая с чуть солоноватым привкусом.

@музыка: Mozart L'Opera Rock - Bim bam boum

@темы: РПС (мне стыдно, да)

---

И снова
Драббл.. или миник.
Микеле. Мелисса.
Почти джен
Давайте подержим кулачки, чтобы это всё осталось только в минике....

и снова...

И в Париже снова дождь. Мике поднимает воротник и ныряет в оказавшийся рядом Макдональдс. В помещении не тепло – жарко. Множество народа, духота и шум. Микеле морщится и уже собирается нырять обратно под дождь, когда он замечает за столиком в углу… Мелиссу. Она пьёт что-то из бумажного стаканчика и как-то подозрительно невидящим взглядом смотрит в окно.
- Марс?
Она устало переводит взгляд на Мике, а потом горько улыбается.
- Она самая. Ты что тут делаешь?
Локонте стоит столбом и думает о том, что Мелисса в подобном заведении – это как пингвин на водных лыжах. Смешно, грустно и абсолютно ненормально. Тем не менее, вот они лыжи, а вот пингвин. В смысле, вот заведение, а вот Мелисса.
- Да дождь…
- Ой, не стой. Сядь.
Она крутит в тонких мальчиках стаканчик. Иногда скользит по нему всей ладонью. Серебряные кольца в полном беспорядке – некоторые перекручены и смотрят «вниз». Тоже скользят по картону. Мелиссе неудобно за столиком. Слишком длинные ноги, слишком высокие каблуки (в Париже такие вообще-то не носят, но она плевала на мнение этих копуш), слишком низкий столик. Мике пытается понять, что Мелиссу привело сюда.
- Что-то случилось?
- Да нет. Ничего не случилось. Это и обижает. Тебя ведь тоже не взяли в новый мюзикл?
Мике вспоминает, что сегодня был кастинг на роль Марии Антуанетты. Ещё он старается прогнать снова проснувшуюся обиду на то, что его не взяли на роль Робеспьера.
- Зачем задавать риторические вопросы?
- Так вот… и меня не взяли. Знаешь, что сказала помреж? «Мадемуазель Марс слишком худа для этой роли. И тембр голоса у неё… не очень». Представляешь?! Помреж сказала, её все послушали. И все согласились, что я вобла сушёная, которая петь не умеет…
Мелисса плачет. Мике теряется и совершенно не знает, что говорить, что делать. Мелисса, она же железная, она не плачет. Говорят, в человеке столько железа, что можно сделать гвоздь… Из Мелиссы можно сковать не только гвоздь, но и хорошую подковку. А вот теперь этот рудник железа роняет слёзы в остывший кофе.
- Понимаешь, я же так хотела играть. Не петь, Мике. Я на сцене с микрофоном скачу с шестнадцати лет. Я так хотела играть… Я так полюбила мюзиклы… Понимаешь? А они очень хотели взять Маэвочку. Но она не может… Поэтому они возьмут, может быть, Диан… Потому что она женственная блондинка, а я селёдка брюнетистая!
Мике обнимает её за плечи, говорит какой-то бред о том, как всё исправится, как всё будет хорошо… Мелисса не верит, но успокаивается. А потом просит:
- Мике, купи мне пирожок… у меня мелочи не осталось.
- Что? Какой пирожок?
- Ну. Сладкий. С вишней… Вредный такой. Лет пять не ела сладкого…
Она улыбается растеряно и неуверенно. Мике пытается представить себе пять лет без сладкого и покорно идёт покупать мерзкий пирожок. Пока стоит в очереди, ему приходит короткая СМС-ка: «Мерван снова у Дова». Мике покупает пирожок и отсылает СМС-ку: «Правый фонарь на фонарной площади?», чтобы получить ответ: «Палач. На ужин будут макароны. Или в ресторан?».
Мелисса благодарно берёт пирожок, надкусывает и задаёт запрещённый вопрос:
- Что у тебя? Как будешь?
- Тур закончим, поеду домой. Я тут как-то никому не нужен.
Мике молчит о том, что у него уже забронирован билет до Италии. Самый дешёвый. И почти готов разговор с Фло. В том, что Мот очень быстро забудет всё, Мике не сомневается. Почему-то Локонте будет больше всего не доставать этих СМС-ок. Ведь некому будет отправить: «Сам сварю. Вина купи, пожалуйста».
- Неужели Дов ничего не предложил?
- Ну, почему же… Предложил. Я даже кастинг прошёл. Четвёртый с конца друг Робеспьера. Я же не Мерван, я так не могу. Но хорошо, что меня не взяли. Из Фло получится потрясающий лидер революции. Хоть историю почитает. Он даже отрывки из «Маленьких трагедий» Пушкина читал, когда мы «Моцарта» играли. Ещё возмущался, что его Сальери никогда не отравил бы Моцарта…
Мике пьёт кофе из стакана Мелиссы и смотрит в окно. Будет новая жизнь, наверно. Марс слизывает с длинных пальцев остатки вишнёвой начинки.
На губах, испачканных джемом, появляется грустная улыбка:
- Микеле, всё равно этот мюзикл – лучшее, что было у меня…
Локонте уверенно кивает и стирает салфеткой с её губ вишнёвую начинку.

@музыка: Синатра

@настроение: ленивое

@темы: РПС (мне стыдно, да)

---

Дурная наследственность

Хех...
я принёс совсем старенький слеш. Ой. по некстам Поттеровским...
Текст точно не бечен!
Тед/Скорпиус
миник

читать

- Чувствуется, что у парня кровь Блэков, - хрипит какой-то старик. Тед срывается с места и хватает старика за лацканы пиджака.
- У меня НЕТ крови Блэков, ясно тебе? У меня есть кровь Сириуса и Андромеды. Но Блэки здесь ни при чём! Чокнутые убийцы не имеют ко мне никакого отношения!
Люпин меняет цвет волос на алый. И становится до крика похож на свою мать. Гарри усмехается и хлопает крестника по плечу.
- Успокойся. Пойдём.
- Я. Не. Блэк.
--

- О. Мой змеиный родственничек.
Тед кидает на Скорпиуса насмешливый взгляд и снова склоняется над пергаментом. Малфой нервничает и прикусывает нижнюю губу. Можно подумать, ему это поможет.
- Пересдача, мистер Малфой?
Скорпиус морщится и кивает. Позор. Завалил трансгрессию. Детский сад. Отец если узнает, а он узнает, будет издеваться.
- Готовились?
- Готовился.
Мистер Люпин обычно улыбчивый и обаятельный. У него в поклонницах весь курс Малфоя.
- Технику безопасности знаете?
- Знаю.
- Рассказывайте.
Скорпиус кашляет, начинает рассказывать, потом сбивается, снова кашляет…
Тед старше своего студента всего на каких-то восемь лет, а строит из себя по меньшей мере магистра магии. Люпин откровенно скучает и меняет цвет волос. Только что был кареглазым и темноволосым. А теперь глаза какие-то фиолетовые, а волосы какие-то рыжие что ли… Малфой окончательно сбивается и замолкает. Кажется, даже покрывается красными пятнами. Глупо.
- А если нормальным языком, Скорпиус?
Он впервые называет его по имени. Без насмешливого «родственничек».
- Что?
- Есть одно правило: сначала голова – потом магия. Потому что без головы обычно не живут. По крайней мере, нормальные люди. Не знаю, как там у вас.
- Нас?
- У Малфоев.
Кажется, Скорпиус тогда экзамен всё-таки сдал.

--
Если закрыть глаза, то глаза не будут так болеть. И от этого станет легче. Дышать больно и тяжело. Губы трескаются – дышать носом не получается.
- Кто обидел моего змеиного родственничка?
Тед появляется буквально из воздуха и смотрит на распластанного на кровати Скорпиуса с весёлой заботой.
- Ты откуда? Нельзя же…
- Это всем нельзя. Мне – можно.
- Как?
Тед ухмыляется и садится на кровать. У него синие ресницы и синие брови.
- Что-нибудь про воров в магическом мире слышал?
- Они антиаппарационные барьеры пробивают… Ты что?! Вор?
Получается по-детски. Смешно и жутко. Как в детстве, когда мама рассказывала сказки.
- Я круче. Так что случилось?
- Отец наказал. Сказал, что от Поттеров одни проблемы. И чтобы я даже не думал общаться с Алом.
- Наказал? Он что тебя… Круциатусом?
Тед хмурится и тянется за палочкой. Скорпиус только отмахивается, как от назойливой мухи.
- С ума сошёл? Отец даже не кричит никогда. Палочку отобрал. А я разболелся на радостях. Мама уехала к сестре. Бабушка у твоей сейчас
- В общем, пытаешься подохнуть.
Буркнул что-то себе под нос, взмахнул палочкой. Скорпиусу захотелось прыгать от радости и визжать. Нос дышит, глаза не слезятся.
- Спасибо.
- Пожалуйста.
- А ты откуда узнал?
- Ал пожаловался, что ты пропал. Все уши прожужжал. Меня учили маленьким помогать.
Тед встаёт с кровати, заговорчески подмигивает Скорпиусу и исчезает.
В комнате становится снова серо и скучно.

--
Все думали, что Тед вырастет таким, как его мать. Решительным и смелым. Или таким, как его отец. Ответственным и серьёзным. Может быть, он будет таким, как его крёстный. Героем и победителем.
Тед стал ловким, изобретательным, насмешливым авантюристом. С яростью к прошедшей войне на дне глаз.
Люпин курит в тайне от бабушки. Он залпом читает историю магического мира. Ему важно понять: почему всё именно так. Тед сотни раз слышал, что он зверёныш. Он прекрасно знает, как ломает кости в полнолуние.

--

Скорпиус не до конца понимает, зачем он приходит на день рождения Люпина. Вроде бы никто не звал. Никто не ждёт.
Собственно, никакого праздника и нет. Это тоже не понятно. Как можно не праздновать день рождения?
- Привет.
На Теде только джинсы. Скорпиус отводит глаза и бурчит что-то вроде:
- С днём рождения.
- Спасибо.
И снова молчать. Прожигать в полу дырку. Отмечать, что Тед всё-таки курит. Обычные магловские сигареты.
Гадость. Всё это гадость. Особенно приход Скорпиуса в квартиру Люпина.
- Как в школе?
- Я выпустился два года назад.
- Правда? Ну да. Ал что-то говорил.
В усталой улыбке мелькает что-то волчье, и Скорпиус снова отводит глаза. Он прекрасно помнит: «Будь осторожен на его уроках. Кто знает, что там в голове у полукровки»

Тед лежит на полу и что-то рассказывает о детстве. Как пугал соседку магглу. Она смешно визжала, когда у шестилетнего малыша волосы цвет меняли. Она потом своего врача замучила. Говорила, что ей таблетки новые не подходят.
- Тяжело без родителей?
Скорпиус сначала говорит, а потом думает. Отец всегда говорил, что из-за этого будут большие проблемы. Не врал. Тед становится каким-то серым и невзрачным.
- Нормально.
А потом улыбается. Так улыбалась бабушка Скорпиуса на похоронах Люциуса.
Родственники.

--

Умение закрыться на все замки – отличительная черта всех Малфоев. Люциус владел этим навыком в совершенстве, Драко что-то упустил в этой науке ( видит Мерлин, во всём Поттер виноват), а вот Скорпиус, видно, унаследовал дар своего деда в полной мере. Потому что когда Тед пропадает на полтора года, он умудряется не сойти с ума. От обиды, ревности, дикой тревоги и изматывающего непонимания причины всех этих чувств. Тупая и какая-то бессмысленная работа вместе с отцом. Перекладывание бумажек, новые знакомые, новые связи… Вино по вечерам. Да непростительные на мухах. Скромная такая деградация личности.
Бесперспективняк и тупость.
Ал - аврор. Даже какое-то звание имеет. Джеймс – капитан команды по квидичу. Второе место на чемпионате Европы.
Скорпиус заработал свой первый миллион.
Теда нет. По крайней мере, в мире Малфоя. Люпин раньше появлялся на горизонте раз в неделю, иногда даже чаще. Начиная с шестого курса Скорпиуса.

--

Отмечают помолвку Ала. Скорпиус не собирался идти. Но Аллу разве ж откажешь?
- Ты мой лучший друг! А ты возьмёшь и не придёшь? Друг ты или змея Слизеринская?
Малфой искренне задумался над этим поистине философским вопросом.
Толпа Уизли. Толпа Поттеров. Вся команда Джеймса. Половина аврората. Мозгом тронуться было бы лучшим вариантом.
Вечером разжигают костры. Рыжие искры поднимаются в небо и целуют звёзды. Темные силуэта на фоне огня танцуют что-то ирландское. Вон, Ал танцует с невестой.
А вот, у самого ближнего костра танцует какой-то парень. Грациозен и как-то расслабленно томен. На обнажённый торс падают рыжие блики огня. Тепло обнимают каждую мышцу, ласкают горячими языками бронзовую кожу.
Вот парень, не открывая глаз, зовёт:
- Родственничек, иди сюда!
Скорпиус чувствует, как становится тяжело дышать. Он в кой-то веки поддаётся соблазну и уступает своим желаниям. Желание аппартировать весьма законно и легко выполнимо. Благо, были хорошие преподаватели.
Уже в кабинете Скорпиус думает о том, что от отца ему досталась гордость. Если она так же мешала жить Драко, то Скорпиусу искреннее жаль отца.

--

Тед присылает письмо: «Мне прийти самому, родственничек?»
Скорпиус с удовольствием мазохиста сжигает письмо и вместе с отцом усиливает защиту поместья.
Тед присылает ещё одну записку: « Хорошая защита. Не хочешь видеть – как хочешь. Сходи на конюшню. Там для тебя подарок»
Скорпиус наливает бокал какого-то кислого вина. А потом поджигает письмо вместе с конвертом. В рыжем огне видится всё та же фигура. Томная и гибкая.
Полтора года. А теперь: «Родственничек».
Память о том, что вообще-то Тед Малфою никто, корябает душу не в первый раз. Скорпиус научился давить в себе эти мысли. Избавляться от лишней боли – подарок мамы и бабушки.

--
Тед является в Малфой-Мэнор без приглашения. Но через парадный вход. Мрачный, почти чёрный в своём молчании.
- Это что было, Малфой?
- Мистер Люпин, Вы о чём?
Тед вдруг улыбается. Волосы становятся чуть длиннее, волосы светлеют и приобретают какой-то лиловый оттенок. И главное – глаза. Они перестают быть пустыми и чёрными. Медовые глаза с искоркой нежности на самом дне.
- Ты скучал! Малфой, ты скучал!
- Даже не думал.
Люпин задевает локтём какую-то дорогую вазу. Благородный фарфор разлетается на куски.
- Ты слон. Это была ваза…
- Я заметил.
Неумение раскаиваться за свою неуклюжесть Тедди явно получил от мамы. Но рассуждать о наследственности у него нет никакого желания.

--
Наматываешь на палец прядь синих волос, а потом смотришь, а прядь уже красная. Смотришь в карие глаза, а потом вдруг глаза становятся голубыми. Утыкаешься носом в плечо Теду Люпину, а потом открываешь глаза, а сам лежишь рядом с самим собой.
Знаешь, что он пьёт чай, а потом узнаёшь, что он терпеть не может чай. И ты, Малфой, поишь его какой-то сладкой гадостью.
Целуешь его, а потом оказывается, что ему хочется жёсткого секса. А ты тут развел телячьи нежности. А что у тебя уже член сводит от желания, не считается.
Придушить бы гада, но кто ж виноват, что силу волю от Блэков всю забрал себе Тед?

@музыка: тишинаааа

@настроение: скучно

@темы: нексты

---

флешмоб)

Заявившемуся выдаются три названия несуществующих книг, он их тащит к себе и рассказывает, о чём могли бы быть эти книги.
Мой Сальери дал мне три названия... спасибо моему Сальери)


Черничный лёд
Что-то такое сумасшедше красивое о любви. Причём, о гомосексуальной любви. С поездками по разным городам, фотографиями неба и короткими смсками о всякой ерунде.
Этакий роман о нежности и красоте. Эстетское и немного декадентское

Виолончель на крыше
Почему-то видится дедектив. желательно о каком-нибудь интеллегентном маньяке. С тонкими красивыми пальцами. Расследование должна вести какая-нибудь рафинированная леди.

Четыре шага
Сборник рассказов о любви. Этакая качественная ваниль, с лавандой между страницами. На полях рассказов обязательно должны быть рисунки каких-нибудь парочек или птиц.

@музыка: тишина

@настроение: сонное

---

Гости дорогие))

кого я вижу, ПЧолки)))


 senor.Salieri , держи

подарки

 ruj777 , тебе тоже подарорк. Надеюсь, ты не читала ещё

ещё

А что меня нежит, то меня и изгложет.
Что нянчит, то и прикончит; величина
Совпала: мы спали в позе влюбленных ложек,
Мир был с нами дружен, радужен и несложен

Мике тридцать шесть.
Он известен и беден, как церковная мышь. У него есть: вечно пустая пластиковая карточка, мама, брат, кролик, сцена, хороший голос, три расчёски, две подводки для глаз, две пары джинс, с десяток водолазок и толстовок, сестра, кеды, контракт на сольный альбом, три крупных долга, мотороллер, плохо зажившая трещина в ребре, кроссовки, пяток хороших друзей, сотни поклонниц, десяток «бывших», больное горло, итальянское гражданство…
Не так уж и много для тридцати шести лет. На самом деле, последнее время ему это всё не нужно.
Микеле умеет признать, что сейчас весь его мир заключается в человеке, который ему не принадлежит. Мике никогда не наберётся наглости, чтобы сказать: у меня есть Фло.

Флоран привык от всего отказываться. Он привык, что рано или поздно ты потеряешь то, чем дорожишь. Именно поэтому он никогда не признается, как важно каждое утро чувствовать чуть хриплое дыхание Микеле.

Локонте постоянно болеет, но упрямо не носит шапок и шарфов. Он настолько неправильный европеец, что Фло иногда хочется выть. Особенно в те редкие моменты, когда Мике не выходит на поклон. Потому что не в состоянии улыбаться зрителям, единственным желанием остаётся лечь и помереть где-нибудь в уголке.
Потом сходящий с ума от жалости Фло оттащит тяжеленного итальянца домой и вызовет врача. Чтобы через два дня, матерясь, отказываться выпускать Мике на улицу.

Фло отчего-то моногамен. Он совершенно спокойно относится к тому, что спит только с одним человеком и «не ищет приключений на свою задницу». Да, вот так. Дословно.
Микеле вечно ищет чего-то нового. Причём неважно, чего, а точнее, кого. Мальчик из подтанцовки, девочка из бара, солидный продюсер… Мике их всех не запоминает. Просто всё время возвращается домой.

Фло сходит с ума, но отчего-то молчит.

Зато в четверг Фло со всей дури бьёт Мике красивую, накрашенную физиономию. Практически ни с того, ни с сего. Прямо после спектакля.
Микеле будто поддаётся и полностью раскрывается. Даже блоки не ставит.

Домой его оттаскивает всё тот же Фло. Правда, ему ещё помогают Мелисса и Маэва. Солаль, Мерлан и Ямин гордо заявили, что участвовать в этом детском саду они не собираются.

Через три дня, когда синяки начинают потихонечку сходит, Фло приходит извиняться.
- Прекрати. Ты же прав. У всех свои заморочки. Я ищу что-то новое, ты бьёшь мне морду. Я болею постоянно, а ты носишь жуткую шапку и шарф со снеговиками, у меня ничего нет, а ты всё время боишься что-то потерять. Фло, идеальных людей не бывает. Поэтому… давай жить так, как живётся. Пока – вместе.
Фло криво усмехается и утыкается лбом в ладони.

Всё правильно. У всех свои заморочки.

@музыка: Мьюзикл "Чикаго"

@настроение: лирическое

@темы: РПС (мне стыдно, да), В жизни случается

---

аняня))

привет моим первым ПЧолам)))

[J]девочка_солнце[/J], лови

подарок

Микеле где-то носит. Где только силы находит? На репетициях пашет, как подорванный. В перерывах пьёт кофе, флиртует со всеми подряд, а после работы хватает сумку и убегает. Париж каждый раз нервно ждёт своего итальянского гостя.

Фло проводит вечера дома. Не потому что некуда пойти, просто время такое. Старые друзья как-то резко растворились в тёплом вечере, когда Флорана взяли в труппу такого крупного проекта. Новых друзей пока нет.
Есть только новый жилец.

Просто однажды, почти сразу после начала репетиций Фло вышел на улицу, собираясь домой, закурил и практически столкнулся с Микеле.
Локонте был вне. Вне этой новой жизни Фло. Будто чуть выше. Старше, опытнее, веселее. А ещё Микеле был вне конкурса. Наверно, именно поэтому рядом с ним Фло чувствовал себя совершенно не оперившимся птенцом.
- Не думал, что ты куришь.
Микеле набирал чей-то номер, но не мог дозвониться. И явно расстраивался.
- Почему?
- Голос совсем другой, не прокуренный. Не жалко?
- Курить я начал раньше, чем петь.
Фло поправил чехол с гитарой и уже собирался уходить, когда почему-то спросил:
- Ты сейчас куда?
- Честно говоря, не знаю. Маэвочка сказала, что не может больше со мной жить… Придумаю что-нибудь.
Сейчас Фло и не сможет объяснить, какой чёрт дёрнул его сказать:
- Приезжие… Пошли ко мне. Решишь потом, что делать.

И вот теперь этот жилец почти не бывает дома.
Дом теперь не тот, который был у Фло раньше. Просто постоянный бардак. Фло моет чашки Микеле, а Микеле собирает по дому медиаторы Фло.
Фло варит кофе, а Микеле покупает сигареты.
И если это не похоже на счастье, то Фло не знает, что такое счастье. Проблема в том, что он плохо отдаёт себе отчёт, почему это для него становится счастьем.
Только вот Микеле постоянно где-то носит. И стыдно признаться, Фло скучает. Сидит на диване, перебирает струны гитары и пьёт терпкое виски прямо из горла. Горлу и пищеводу горячо, а в голове шумно.
Может, поэтому Фло не сразу слышит звонок телефона.
- Алло.
- Фло! А что у нас на ужин?
- Эм. Мике. Ты же не ужинаешь.
- А ты сам не питаешься, да? Господи, куда я попал. Мне говорили, что это страна великих гурманов… У тебя макароны есть?
- Не знаю. Мике, если ты голодный, давай сходим поедим. Я знаю один утиный ресторан рядом с домом…
- Фло. Свари макарон.
Он думает о том, что вот какого чёрта… и идёт искать макароны.

Микеле приходит через час, пробует переваренные макароны, дуется и просит кофе.
- Я понял. Ты враг народа. Ты не умеешь даже варить макароны. И с кем я живу!
Фло варит кофе и улыбается.
- Вари сам.
- Нет. Я должен тебя научить…
У Микеле глаза больные, с красными ниточками усталости. Он проводит рукой по лицу, где остаётся чёрный след размазанной туши и подводки. Фло наливает в чистую кастрюлю воду и ставит на плиту.
- Учи.

Через много-много месяцев Париж заметает снегом, кружит Рождественской истерикой и венчает предвкушением счастья. Скоро наступит новый год, скоро будет второе января. Скоро-скоро всё закончится.
Или всё просто поменяется.
Фло улыбается потолку и чувствует шеей горячее дыхание. Прекрасно знает, что Мике не спит. Прекрасно знает, что Мике считает дни до конца сезона. Устал, вымотался. Его надо отвлекать и не отпускать, по крайней мере, так кажется Фло.
Сам Микеле никогда не скажет правду. Будет улыбаться и шутить.

- Мике, сколько мы знакомы?
Микеле приподнимается на локте и смеётся:
- Знаешь, я догадываюсь, что ты скажешь сейчас. «Я с незнакомыми мужчинами в постели не разговариваю!». Я угадал?
- Нет. Мике, почему ты ни разу не варил макароны?
Локонте тянется за поцелуем, пробегается пальцами по плечам Фло и только потом отвечает:
- Я не умею. Но, по-моему, у меня достаточно талантов и без этого. Я не прав?

Париж в очередной раз не заметит смены спектаклей, декораций и актёров… и будет, как всегда, прав.


 girl_of_fire, тебе тоже привественный

подарок

Фло курит на крыльце один и мысленно ругает Мике. Конечно, кто придумал, что нужно носить шапку зимой? Нет, нашему итальянцу шапка не нужна. Вероятно, и мозги тоже. Не нужны. Зачем? Зато укладку сохранили. По итогу Мике болеет, куксится и всячески изображает мирового страдальца.
Хотя он не один такой умный. Мелисса тоже не носит шапки. У неё тоже укладка. Разумеется, сейчас она сидит дома с диким насморком.
Вообще, этим двум мозг явно не нужен. Микеле репетирует до состояния «Фло, я до дома не доеду. Да, было бы здорово, если бы ты приехал». Мелисса худеет до голодных обмороков и приступов гастрита. Один уже весь зелёный от каких-то диких нагрузок, вторая скоро просвечивать начнёт. Но дело совсем не в Мелиссе, хотя Фло хочется иногда найти кого-нибудь, кто будет беспокоиться о ней.
Дело в том, что Фло привязался к Мике, как привязываются к чужим детям.
Мике шутит, что Фло больше похож на заботливую тётушку, которая вяжет племянникам шерстяные носочки, чем на восходящую звезду французских мюзиклов. Мот огрызается и уходит пить кофе с таким же разумным Солалем.
Солаль улыбается, выслушивая страдания Фло, а потом даёт простой до идиотизма совет:
- Прекрати за всех волноваться.
Можно подумать, Фло волнуется. Он просто бесится, когда людям голова нужна только для того, чтобы на ней причёски делать. Мике – он вообще редко, наверное, думает. Он умудряется всегда влезать в те ссоры, где дело заканчивается дракой. Соответственно, и синяками на физиономии. Фло лезет разнимать всех и вся, а потом сам получает в челюсть.
Солаль понимающе улыбается снова и уходит звонить семье. Фло тяжело вздыхает и выпивает оставшийся холодный горький кофе. Приходится идти туда, где сидит обиженно надувшийся Мике.
Микеле довольно улыбается, когда Фло возвращается и садится рядом. Мике кладёт свою ладонь на тёмную макушку, и Фло думает, что самая дурная голова всё-таки у него. Нельзя никуда сбегать, потому что он уже верит в то, что Мике может пропасть. Это самонадеянно и эгоистично, но сумасшедше приятно. Так же приятно, как ладонь на макушке.
Мике – ребёнок. Почти сорокалетний ребёнок. Его категорически нельзя обижать. Надо только следить, чтобы он хоть иногда ел, кормил своего кролика, нигде не разбил свою дурную голову. Чтобы дружил с другими детьми, чтобы его никто не обидел. Не давать ему обжигаться. Фло напоминает сам себе курицу наседку и от этого жутко бесится, но не может ничего поменять. Он категорически не хочет «отвязываться». Мике – это, наверно, самое дорогое, что можно придумать на свете.
Самое дорогое, чего нет у Фло. У него есть только надуманная ответственность, странные правила игры да тепло тяжёлой ладони на макушке. И это так ценно.

Наверно, всё-таки у него самая дурная голова на этом свете. И Мике на фоне Фло – просто взрослый и рассудительный человек. Может быть, всё именно так и есть.
Ну а шапка… Какая шапка, если такая сложная укладка и столько лака на волосах?

@музыка: Сплин "Кокаин"

@настроение: спокойное

@темы: РПС (мне стыдно, да)

---

Проклятье

Драбл
Проклятье
Моцарт/Сальери

Бог наказывает за дурные поступки, не раз говорил папа, но ведь проклятие – это совсем другое, что-то вроде глухоты. Страшнее глухоты ничего невозможно себе представить. Мальчик содрогнулся от ужаса и чуть не заплакал.
(Д. Вейс. «Возвышенное и земное»)

Все утверждали, что хуже всего на свете – слепота, но это не так, самое главное – способность слышать. Он уже плохо видел, перед глазами все расплывалось, но не ожидал, что потеряет и слух. Теперь он понял, что такое смерть.
Это тишина.
(Д. Вейс. «Возвышенное и земное»)

Это был ад. Самое страшное, что было в жизни. Или это уже не жизнь?
Вольфганг проснулся от тишины. За стенкой не кричал ребёнок, не топала кухарка, Станци не напевала модные арии… НИЧЕГО не было слышно. Амадео попытался что-то сказать, но не услышал сам себя.
Ужас был на грани сумасшествия. Он ничком упал на кровать, спрятал лицо в подушку. Господи, за что?! За что Ты проклял раба своего? Господи, дай ему смерти. Только не проклинай так страшно.
Вошла Станци с какими-то лекарствами. Что-то сказала. Наверно.
Вольфганг лишь тряс головой. Не слышу. И плакал.


Господи, за что ты проклял меня?

Констанция Моцарт никогда не пришла бы к Антонио Сальери, если бы не катастрофа. Поэтому он взволнованно вышел к ней навстречу.
Вольфганг был болен уже неделю. И только сейчас перед Сальери самыми страшными нотами прозвучала мелодия смерти.
- Сеньор Сальери, – фрау Моцарт упала на колени, – я умоляю Вас. Мне не к кому больше обратиться. Найдите лекаря для моего мужа. Я не могу найти средства, я…
Он замер, не в силах сдвинуться с места. Просто смотрел, как жена его любимого человека обливалась слезами, захлёбывалась, умоляла…
Потом он сбросил с себя оцепление, практически насильно её поднял, встряхнул. Вгляделся в красное от слёз лицо.
- Он жив?
Сальери никогда не думал, что когда-нибудь услышит от Констанции такое:
- Лучше бы он был мёртв. Вольфганг ничего не слышит…
Антонио практически перестал держать Констанцию, и она снова упала перед ним на колени.
- Я умоляю Вас… помогите ему…

Господи, прости меня и помилуй меня.

Амадео не мог знать, что в комнату вошёл Сальери. Просто тёплая ладонь коснулась его плеча. Вольфганг поднялся, в безумных глазах мелькнула тень узнавания.
- Ко мне пришла твоя жена.
Лучше бы Сальери молчал. Потому что гримаса боли и страдания исказило лицо Амадео. Из глаз снова полились слёзы.
- Ненавижу! – крикнул Моцарт и вцепился побелевшими пальцами в плечи Антонио. Вольфганг не слышал сам себя. И от этого становилось страшно. Он не слышал даже музыки, которая обычно играла в его воображении. НИЧЕГО не было.
Был только как-то очень быстро постаревший Антонио, сидящий на краешке кровати.
- А я знаю, за что мне это!
Амадео кричал, срывал голос, но не слышал сам себя. Антонио быстро понял и покачал головой: нет, за это нельзя проклясть.
- Да! За нас с тобой. Да!
Моцарт плакал, уткнувшись головой в плечо Сальери.

Господи, Ты же мудр, Ты не будешь наказывать за любовь. Какой бы она ни была…
Лекарь дал какие-то порошки, сделал очередное кровопускание. Велел спать. Амадео не слышал, что надо спать. Просто тишина была такая, что сон пришёл сам.
Утром стало хуже. Начался жар. Перед глазами летали мухи, кровь стучала в висках.
Только вот за стенкой кричал его маленький сын. Кухарка топала, тихо плакала в подушку Станци. И наконец-то пришла мелодия Реквиема.

Господи, Ты услышал…
Сальери слушал мессу. Спаситель с креста смотрел сострадающе. Антонио каждый раз задавал вопрос: почему? За что? Почему именно Моцарт? Ведь он так верил, так любил…
Сеньор Сальери точно знал, что, когда умрёт Моцарт, умрёт что-то и в его душе. Возможно, сама душа уйдёт вместе с Амадео.

@темы: Моцарт/Сальери

---

45 слов

мидик.
Мике/Фло

мне дали 45 слов. И я, на них опираясь, написала мидик.

Лимон
Фло приходит на первую репетицию серьёзный и ужасно нервный. Дов знакомит его с каким-то странным парнем, который смотрит будто свысока. Фло жутко раздражает ситуация, он отходит к стеночке и наблюдает, как режиссёр разве что на цыпочках не ходит перед этим «чудом». В какой-то момент Локонте довольно улыбается.
- Лимон съешь, а то смотреть противно, - бурчит себе под нос Фло, стараясь не замечать, как на четверть секунды замерло сердце.

Звёздный
Микеле – мальчик звёздный. Это знают все. Поэтому в первый день Мелисса «случайно» выливает на его светлые джинсы кофе, Клэр путает слова и не может отыграть одну и ту же сцену, Мерван протягивает для рукопожатия два пальца, Солаль выбрасывает стоящий в гримёрке лак для волос, Ямин постоянно «забывает» имя Локонте и обращается к нему не иначе как: «Милая моя звезда…». Фло наблюдает за этим всем и только усмехается. До тех пор, пока мстительный Микеле не предлагает: «А давайте у Сальери будут ногти на одной руке чёрным лаком накрашены. Прикольно же»
Фло, кстати, так и не понял, почему на одной. И почему Мике отомстил именно ему, ведь именно он не делал никаких гадостей. Только потом он узнает, что Микеле ненавидит, когда кому-то на него плевать.

Зелёный
О том, что Фло никогда не играл на большой сцене, знают все. Может, именно из-за этого Дов советует ему побольше репетировать.
Фло остаётся работать по ночам. Чтобы никогда Микеле не произнёс сочувственно:
- Давайте ещё раз. Мальчик ещё совсем зелёный.

Рыба
Фло приводит к себе жить Микеле и горько усмехается про себя, что в его возрасте в дом приводят невесту. Но никак не итальянского эмигранта. Фло, будучи французом до мозга костей, всегда ненавидел всех приезжих.
Микеле держится скромно и сворачивается калачиком на жёстком диване. А утром встаёт рано, варит кофе и исчезает ещё до того, как Фло выходит из душа.
Зато вечером, когда хозяин приходит домой, его встречает Микеле с бокалом белого вина.
- Ужинать будешь?
- Что?
- Я говорю, ты жрать будешь? Я рыбу запёк.
Фло ест рыбу и думает о том, что Микеле явно полезное приобретение.

Настороженно
Мелисса смотрит настороженно, а потом всё-таки собирается с духом и целует Микеле. Нет, конечно, это Алоис целует Моцарта. Но Фло чувствует, как что-то в солнечном сплетении больно вздрагивает.

Ошибка
Предложить Микеле выпить для храбрости явно было ошибкой. Иначе Фло бы не пытался судорожно сфокусироваться на собственном отражении. Это ж надо… напиться прямо перед премьерой, глупость какая. Теперь вот голова раскалывается и дико пить хочется. В таком состоянии явно нельзя выходить на сцену.
Мике пьёт минералку большими глотками и улыбается бледному отражению Фло.
- Не кисни. Сейчас пройдёт. Если нас не убьёт Дов, нас не убьёт ничего.

Фло никогда не видел, чтобы так играли. Настолько естественно и отчаянно Мике никогда не раскрывался на сцене.
Зал аплодировал стоя. Локонте сжимал руку партнёра и казался абсолютно счастливым.

Сердитый
Микеле носится по сцене. Маэва улыбается и делает вид, что её эти страдания совсем не касаются. Отправленная пять минут назад ею смска: «Не появишься через пять минут, можешь не приходить вообще» не имеет никакого отношения к Маэвочке. Фло опаздывает.
Или вовсе решил не приходить. Он вчера уточнял у их юриста, как расторгнуть контракт.
Мелисса чувствует, что Микеле почему-то переживает больше всех. И ей ужасно не хочется знать, что происходит. От чужих тайн всегда несёт какой-то грязью.
Клэр берёт Мике за руку, сажает его рядом с собой, кладёт голову на плечо и тихо произносит:
- Он придёт. Ты ни в чём не виноват.
Сердитый Мике вдруг смотрит как-то жалостливо и опускает голову. Он думает совсем иначе.

Радость
Фло врывается в зал, а у Мике в глазах зажигается какая-то детская радость.
- Простите, я в кои-то веки поехал на такси. Дикие пробки. На фиг, теперь только на метро.
Микеле думает о том, что никогда не полезет с поцелуями к Фло. На фиг, оно того не стоит. У него точно появилось несколько седых волос, пока он думал, что Мот решил уйти из труппы из-за «странных» наклонностей его партнёра по сцене.

Хорошая
Идея поехать в Диснейлэнд была, конечно, хорошая. Но вот решение идти всем вместе на американские горки показалось Микеле явно скоропалительным. Так уж повелось, что он до истерики всегда боялся высоты. Он даже на табуретку с ужасом забирался.
Но нет, Фло рвался на эти карусели первым. Мерван сбросил с себя всю спесь и, радостно подпрыгивая, убежал стоять в очереди. Ямин, умный человек, сказал, что пойдёт купит что-нибудь попить. Микеле же поплёлся за оживленно бормотавшим Фло. Локонте заранее знал, что ничего хорошего не выйдет из этого, но…
Видно, ошибался. Потому что через тридцать минут, Фло сидит рядом с ним на лавочке, дотрагивается холодными пальцами до щёк, предлагает попить и явно раскаивается
- Я ж не знал, что ты так высоты боишься. Мике, блин…
Локонте уже давно очухался, но позволяет себе томно закатывать глазки и тяжело вздыхать. Мама всегда говорит, что Микеле – талантливый актёр. Маме, настоящей итальянской маме, надо верить.
Надо признать, идея покататься на американских горках весьма хорошая.

Нежность
Фло ходит в расстёгнутой куртке. Говорит, что ему жарко. В Нормандии, куда их отправляют на первые гастроли, безумно красиво, но ужасно холодно. Ветра такие, что труппа искренне боится за Мелиссу и Клэр. Как бы не сдуло худышек. Мике постоянно рвётся застёгивать куртку на Фло. Говорит, что ему не нужен простуженный партнёр. Мот хмурится и снова распахивается.
Ночью, когда в соседнем номере Фло заходится в кашле, Мике чувствует болезненную нежность, застрявшую где-то в горле. Поэтому он в два часа ночи скребётся в дверь и даёт явно страдающему Фло упаковку таблеток от кашля.
- Всё-таки застёгивайся иногда.

Забывать
Привычка забывать стучаться однажды доведёт Фло до нервного срыва. Он как-то не думал, что Микеле может привести в гримёрку девушку. Да ещё и целоваться с ней. Девица, конечно, хороша. Маленькая, загорелая, с ехидной лисьей мордочкой на правой лопатке. Ах, да. Девица уже почти голая.
Микеле не прячет глаза, а нагло улыбается.
- Прости, мы забылись. Бери кофту, Жаклин, поехали к тебе.
Фло дожидается их ухода, а потом с размаху бьёт кулаком по зеркалу. В потрескавшемся стекле отражается он сам с каким-то диким выражением лица. Мысль в голове бьётся одна, и та довольно глупая: «Это состояние запомнить надо. С ним выступать хорошо на сцене. Истерика получится шикарная…».

Чепуха
Микеле разбивает любимую чашку Фло и в ответ на извинения слышит только:
- Чепуха. Ничего страшного.
Локонте думает о том, что, наверно, надо разбить гитару Фло, чтобы дождаться хоть какой-то реакции. Мот смотрит спокойно и равнодушно, когда Микеле собирается уезжать.
- Ничего не скажешь?
- Ну. Удачи. Завтра встретимся. Кстати, надеюсь, твоя Вытесняющая оставит в мозге полезные мысли?
- Тебе не кажется, что это не твоё дело?

Дождливый
Вечер такой отвратительно дождливый, что Фло пытается понять, кой чёрт его понёс вообще на улицу. А потом он посильнее сжимает в руке листок с записанным адресом новой квартиры Микеле. Ничего, не сахарный. Не растает.
Зато Микеле никогда не видел такого Фло. Растрёпанного, мокрого и растерянного. Ради этого стоило переехать и пару вечеров просидеть в одиночестве.
Мике втягивает Фло в квартиру и прижимается губами к его губам.

Музыка
Мике включает какую-то музыку и блаженно закрывает глаза. Из колонок льётся хрипловатый голос Челентано. Фло не понимает ни слова, а Мике не стремится переводить. Поэтому Мот садится на пол, прислоняется спиной к стене и рассматривает комнату.
Явно мастерская. Несколько мольбертов, все принадлежат разным художникам, точно. Почти посередине комнаты стоит незаконченный портрет какого-то мужчины. Лица не видно, но в облике есть что-то знакомое.
Музыка внезапно обрывается, а Мике поёт одну строчку:
- Потому что ты заставляешь меня смеяться.
- Что?
- Я всего лишь помог допеть Челентано. Как тебе набросок?
- Ты рисовал?
- Ага.
- Не знал, что ты рисуешь.
- Я вообще талантливый ребёнок.

Акварель
Фло ходит по комнате. Касается ладонями стен, рассматривает картины, бросает неуверенные взгляды на Микеле. Явно что-то хочет спросить.
- Тут работают несколько художников. А меня ещё и пустили пожить. Пока я не найду себе другую нору.
Микеле подходит к невысокому столику, где стоят краски и стаканчик с водой. Разводит в палитре синюю краску, делает пару движений кистью по бумаге, следит за синей нарисованной ниткой. Потом случайно пачкает в краске руку, подходит к Фло и задумчиво проводит испачканными пальцами по своему лицу. А потом касается щеки гостя.
Фло не думает о том, что он теперь грязный. Ему важнее то, что пальцы у Мике почти ледяные.

Песчаный
Фильм «Песчаный дьявол» кажется Мике полным бредом, он отказывается досматривать эту ерунду и уходит спать к себе на диванчик. Он устраивается поудобнее и думает, как хорошо всё-таки, что он вернулся к Фло.
Мот досматривает фильм, усмехается его глупости и забирается в постель. Чтобы через пять минут совершенно точно увидеть, что в комнате кто-то стоит. Нервно вскакивает, включает свет, понимает, что один. Фло смеётся и ощущает идиотизм ситуации.
Через полтора часа к нему приходит Мике со своей подушкой и тихо спрашивает:
- Можешь считать меня идиотом… но… можно, я у тебя посплю?
Фло усмехается и освобождает половину кровати.
Чтобы утром проснуться первым от дикого смущения.

Зимняя
Зимняя куртка Микеле испорчена после того, как на него во дворе умудрились вылить банку краски. Поэтому теперь Мике ходит в свитерах Фло. Они ему велики и совершенно не идут. Зато теперь Локонте не мёрзнет практически, что ужасно радует Фло.

Возвращаться
Мике не любит возвращаться, кто-то ему сказал, что это не к добру. Но он всё равно возвращается, чтобы взять забытую водолазку (которая ему не нужна) и чтобы будто случайно поцеловать Фло. Ткнуться губами в небритую щёку и бросить короткое:
- Я позвоню.
И чтобы услышать ещё более короткое и более грустное:
- Угу.

Танец
Во время отпуска Фло думал, что обязательно сдохнет со скуки. У друзей была работа, а ребята из труппы разлетелись, кто куда. Пустая квартира добивала Фло, поэтому в один из вечеров он всё-таки принял чьё-то приглашение пойти в клуб. Там, танцуя с какой-то девочкой, он почувствовал, что молчавший три дня телефон вдруг проснулся в кармане джинс. Не отпуская девицу, он ответил:
- Да?
- Что тебе привезти из Италии?
Фло ткнулся лбом в плечо девушки и крикнул в трубку:
- Себя!
Там, в другой стране, усмехнулись и тяжело выдохнули:
- Обязательно!
Фло продолжил танец, а в крови бродил алкоголь, адреналин и что-то, похожее на привязанность.

Каштан
Когда Мике говорит на одном из интервью, что никогда не ел каштанов, Фло возмущается и тащит партнёра к индусам, которые на улицах продают лакомство. Мике в новой куртке прячется от ветра, а на уложенные волосы падают маленькие снежинки. Фло протягивает ему горячий кулёк с каштанами.
- И?
- Ешь!
- Как?
Знаете, парижане много видели. Наверно, именно поэтому они не стали обращать внимание, как на лавочке один молодой человек, матерясь сквозь зубы, чистит каштаны. А потом протягивает их другому молодому человеку весьма странной наружности. Только от какого-то шального счастья в глазах этих мужчин Париж, пожалуй, мог бы пошатнуться.

Фарфоровая
И снова интервью. Их отправили на радио втроём: Фло, Микеле и Мелиссу. Нет, вообще-то отправили только Фло и Мелиссу. Но Локонте умудрился напроситься с ними. Долго распинался на тему: я славы хочу, а это всё им, да как же так, злюки все вокруг нехорошие.
Мелисса умудрилась ещё сильнее похудеть и, казалось, просвечивала насквозь. По крайней мере, ребята болтали, абсолютно не замечая её.
На интервью они явно видели только друг друга. Марс молчала, улыбалась, но бесилась.
Ни Фло, ни Микеле не думали, что фарфоровая Мелисса умеет ругаться, как сапожник. Но это, разумеется, после интервью.

Ослепнуть
Солаль вообще-то привык входить в собственную гримёрку без опаски. Вот и в этот раз он распахнул дверь и… застыл. Практически посередине комнаты целовались Микеле и Фло. Они так были увлечены друг другом, что категорически не замечали никого вокруг.
Солаль буквально вылетел из гримёрки, жалея, что не может ослепнуть.

Тишина
Мике рисует всегда в тишине. Только карандаш скрипит о бумагу. Фло старается не дышать, не смотрит даже на рисунки. Просто ложится на диван с книжкой или пытается уснуть.
Однажды он случайно уронил папку с рисунками Микеле. Чтобы с удивлением увидеть одного и того же человека на всех листах. Как-то очень жёстко прорисованного самого себя.

Шоколад
На Пасху Микеле поклонницы подарили совершенно очаровательную курицу из шоколада. Локонте носился с ней, всем показывал, а потом отдал Фло на сохранение. Мот сунул эту дурацкую курицу в рюкзак и забыл о ней. А дома он достал пакетик с шоколадными кусочками. Ну, а пока ждал Мике, точнее, пока они с Мике пойдут ужинать в соседний ресторанчик, нагло подъел весь шоколад.
Мике не очень громко орёт, только усмехается и говорит, что теперь он сладкое будет прятать под подушку. Фло, признаться, ожидал более бурной реакции. И всё-таки он не будет рассказывать, каким вкусным оказался шоколад. Да и о найденной в курице записке с признанием в любви Мот, пожалуй, промолчит.

Защита
В этот раз отличилась Маэвочка. Она предложила пойти покататься на роликах в какой-нибудь парк, где лежит нормальный асфальт. Как обычно, Маэва предложила; Мерван отказался; Ямин поморщился, но ничего не сказал; Клэр радостно поддержала идею; Мелиссу просто никто слушать не стал; Микеле судорожно начал вспоминать, у кого можно взять ролики. Фло уточнил число и промолчал.

В парке, в третий раз поймав падающего Микеле, Фло как-то обречённо буркнул:
- Шикарный день рождения. Каждый раз всё чудесатее и чудесатее.
Мике споткнулся снова, налетел на Клэр, толкнул Маэву, задел Ямина и всё-таки рухнул.

Дома Фло осторожно смазывает разбитые колени Микеле каким-то там «волшебным бальзамом».
- А защиту придумали дураки?
- А дни рождения придумали дураки?
- Да ну. Не люблю я его.
Микеле тянет Фло к себе и целует. Чтобы потом тихо пробормотать, касаясь губ партнёра:
- С днём рождения…
Фло улыбается и стягивает с себя рубашку. Иногда день рождения – это даже хорошо…

Ребёнок
Фло переворачивается на живот и спрашивает у засыпающего Микеле:
- А ты никогда не хотел жениться?
Мике тяжело вздыхает, открывает глаза и долго рассматривает потолок. Собирается с мыслями, чтобы медленно ответить:
- Хотел. Даже кольцо купил.
- А она?
- А она сделала аборт.
Фло возится, а потом кладёт голову на живот Мике.
- Ясно.
- А ни фига не ясно. Я дико тогда психанул, думал, чокнусь. Жил на пляжах, спал не понятно, с кем. Всё думал, что доведу себя.
- Ты… ты так хотел ребёнка?
- Ну да. А если учесть, что я вообще предпочитаю и предпочитал спать с мальчиками, то… видно, не получатся у меня дети.
Мике всё-таки засыпает. Или делает вид. Фло долго лежит с открытыми глазами и практически умирает от жалости.

Бусина
Подарки бывают разные. Иногда поклонники дарят цветы, иногда шоколад, иногда мягкие игрушки. Цветы и игрушки передариваются в итоге девочкам из подтанцовки, конфеты съедают либо другие поклонницы, либо Фло. Ну, иногда Микеле. Ямин сладкое не ест, Солаль предпочитает только мармелад, Мерван принципиален и не ест чужие подарки, Мелисса вечно на диете, Маэвочка не может «отбирать у Фло сладости», а Клэр даже кофе пьёт без сахара.
А вот однажды Микеле подарили очень милую фенечку. Сорок бусинок на тоненькой ленточке. Локонте носился с ней, как ребёнок с новой погремушкой. Разумеется, в итоге порвал. Ходил мрачнее тучи, а потом всё-таки Фло сжалился и решил собрать эти бусинки.
Периодически он прекращает поиски, бурчит что-то на тему: «Детский сад, мне тридцать лет, чем я занимаюсь». Когда Фло всё-таки собирает все сорок бусинок и приносит их рисующему Микеле, то читает в медово-карих глазах безумную благодарность. Этого хватает для того, чтобы мысленно согласиться ещё раз искать эти чёртовы бусины.

Ясная
Когда не о чем разговаривать, говорят о погоде.
- Ах, Микеланджело, такая ясная погода. Париж этим и уникален. В середине марта такое солнце.
Мике давит зевок и слушает о классике погоды во Франции.
Фло стоит в другом конце зала и внимает какой-то престарелой леди. Кажется, что Мот всю жизнь вертелся в высшем свете.
Мике бы поверил даже, но он прекрасно знает, что с шестнадцати лет Фло мотался по каким-то подвалам и чердакам. Это период жизни Мот называет с усмешкой: «Как мы играли в крутых музыкантов». Микеле ничего не говорит, но прекрасно знает, что Фло – на самом деле крутой музыкант. И это совсем не игра.
Игра – вежливые улыбки и целование ручек дамам высшего света.

Корабль
- Мике!
- Я за него.
- А давай построим космический корабль…
- И? Захватим мир?
- Нет. Зачем тебе захваченный мир?
Микеле лезет целоваться и задаётся вопросом: действительно, зачем ему захваченный мир? Ему Фло пока хватает.

Синица
В Париже летом – ад.
Им надо отработать ещё июнь. И тогда можно уезжать. В Италию. Уже даже билеты куплены. Фло с удовольствием делает глоток холодного пива и обращается к сидящей на ограде птичке:
- Мы едем в Италию. Мы. Если я когда-нибудь привыкну к этому «МЫ», то можешь лично в меня плюнуть.
Глупая синичка, кажется, это была она, ничего не поняла. И улетела.

Улыбаться
Что ж они тогда не поделили? На самом деле, не важно. Но поссорились крупно. Фло порвал свой билет и сказал, что никуда не едет. Микеле в свою очередь заявил, что ему совершенно не жаль.
На следующее утро Микеле улетел на каникулы. Фло приготовился сходить с ума. Но через пять часов к нему пришёл курьер и принёс билет до Рима.
Фло собирает вещи и думает о том, что скоро он будет улыбаться итальянскому солнцу и такому же тёплому Микеле.

Великолепный
Воспоминания об Италии? Великолепный секс.
Мике потом как-то быстро придумал, чем можно заниматься в Италии.
Писать музыку…
Гитару Фло в Италии даже ни разу не достал.

Струны
Нервы натянуты, как струны. Фло почему-то точно знает, что сейчас он где-нибудь лопухнётся. Хорошо сходили на каникулы, потом завалили почти все репетиции… Дов орал так, что стёкла тряслись. И вот теперь, перед первым спектаклем в новом сезоне все отчаянно трусили.
Микеле полночи переживал, что теперь он будет целоваться не с малышкой Клэр, а с этой Диан. Фло закрывал глаза и благодарил всех, кто писал либретто, за то, что Сальери ни с кем не целуется.

Огонёк
Да, Фло курит лет с шестнадцати, может, раньше. Зато сейчас привычка всюду таскать с собой зажигалку здорово им помогает. С помощью огонька зажигалки они с трудом передвигаются по квартире. Вырубили во всём доме свет.
Микеле что-то бурчит о безобразиях и варварской стране. Фло на ощупь начинает раздеваться. А потом лезет обниматься.
- Ты что…
- А я подумал, что на ощупь интереснее…
Если Микеле что-то и хотел сказать, то явно передумал, когда ладонь Фло недвусмысленно скользнула за ремень.

Маленькая
Диан, разумеется, ничего не знает. И, конечно же, ей надо всё обо всех знать. Именно поэтому она сначала подходит к Мелиссе за ответом. Потом к Маэвочке. Девицы отмахиваются и говорят о любви ребят к музыке и умении вжиться в роль.
Диан не придумывает ничего лучше, чем отстать.
Ребята решают за неё все проблемы.
- Чёрт, я выгляжу, как какое-то чучело, – жалуется Мике и смотрит на своё отражение в витрине.
- Ой, тончик набросай, и всё.
- Диан, ты, конечно, чудо, но… высыпаться надо. А ты знаешь, во сколько я ложусь?
- Откуда? - почему-то с сожалением спрашивает Диан, чтобы сразу услышать ответ:
- Да вон, у Фло спроси.
Мот пихает Микеле в бок и громко шепчет:
- Твоё неумение молчать меня доведёт.
- Да. Зато наша маленькая проблема решена. Ненавижу недопонимание с партнёрами по сцене.
Диан пьёт ненавистный кофе и думает о том, зачем она только во всё это полезла…

Бумага
Стены в отеле, как из бумаги.
За стенкой спит Ямин. Его будить нельзя точно. Потому что потом он найдёт способ отыграться, он такой.
Поэтому Мике, конечно, приходит ночью к Фло, но приходит больше в эстетическо-успокоительных целях. Ну, пообщаться, насмотреться на него.
Завтра опять интервью, концерты… Иногда Мике хочется где-нибудь лечь и помереть.

Хрупкий
Мике на сцене выгибается так, что кажется, скоро сломается хрупкий позвоночник. Очередной концерт.
Фло знает, Мике температурит третий день. Эта грёбаная болезнь не отступает, а Локонте упёрся рогом и не отказывается выступать.
- Ты не понимаешь? Они придут, а я не стал петь. Потом они не придут.
- Мике, сцена же – это не главное.
- Говори за себя. Музыка – это всё, что у меня есть. Хотя… и то, чего у меня нет, это тоже музыка.
Фло отворачивается и не смотрит на сцену. Он прекрасно знает, что ночью этот энерджайзер будет сухими губами просить воды и открыть окно.

Жир
Им сообщают об очередных гастролях, и почти вся труппа морщится, будто они глотнули рыбьего жира.
Нет, они любят ездить, просто… Солаль вот боится, что его скоро дети перестанут узнавать. А Маэвочка совсем не может писать музыку в постоянных разъездах. Мике и Фло молчат. Потому что Фло спит, уткнувшись лбом в плечо партнёра, а Мике… ну, разве надо что-то говорить?

Табак
Фло курит. Микеле не курит. Но всё равно травится, когда стоит рядом с Фло. Вдыхает дым и отчего-то горько думает, что так привязался к этому человеку, что дышит его дыханием.
Табаком, а точнее, табачным дымом пахнут все вещи Фло и Микеле. Это жутко раздражает с одной стороны, но с другой… Было же время, когда от вещей Микеле не пахло чужими сигаретами. Вряд ли то время можно назвать самым счастливым в его жизни…

Испугаться
Когда Фло забывается, он как-то по-бабски спрашивает:
- Ты меня… Как планируешь праздновать день рождения?
- Я тебя – нет. Я к тебе привык, конечно. Мне хорошо, но…
- Понятно.
Оба не понимают, почему Мике так испугался. И намеренно соврал.

Гвоздика
Новый одеколон Фло почему-то пахнет гвоздикой. «Восток такой восток» – смеётся Мике и советует партнёру найти себе гарем.
Фло приглашает к себе в гарем Мелиссу и ещё двух девочек из подтанцовки. Марс лаконично отказалась и сказала, что не желает быть отравленной ревнивыми поклонниками Фло.

Холодно
Задувая свечки на торте, Мике загадывает желание: «Вот бы всё это не про*бать». Фло улыбается ему, аплодирует, а сам думает: «Вот бы никуда больше от него не уходить. Потому что теперь одному холодно…».

@темы: РПС (мне стыдно, да)

---

не курить

Написано по заявке моей чудо-беты)) смску с заявкой я получил в примерочной, пытаясь вылезти из нового платья. хотелось срочно кинуть это платье подальше и пойти писать миник прямо на полу)))

Драбл
Не курить
Мике/Фло
(да. РПС. я уже укусил себя за пятку)

Когда Микеле скидывает Дову смску с просьбой заменить его на спектакле, Фло понимает, что надо вызывать врача. Локонте, конечно, орал бы, если бы его не бил такой кашель.
Доктор, улыбчивая негритянка, качает головой и сурово произносит: двусторонний бронхит. Микеле кокетничает с ней, целует ручки и приглашает на завтрашний спектакль. Доктор улыбается и отказывается:
- Нет, спасибо. Я лучше схожу на спектакль, когда там будете играть Вы. А завтра Вы не сможете играть. Поверьте мне.
Мике смеётся и начинает судорожно кашлять. Видно, доктор всё же права. Фло провожает врача и спрашивает:
- Долго будет выздоравливать?
- Ваш друг молодой и сильный, лекарства помогут. Вот только… Вы же курите?
- Да.
- Так вот. Бронхит рождается и из-за пассивного курения.
Фло вечером курит на улице, опаляя прилетавшие редкие снежинки. Травить Мике совсем не хочется. Мике болеет, а у Фло что-то внутри сжимается от жалости и от невозможности помочь. Только принести микстуру или ингалятор.
Мике почти не спит, постоянно кашляет, морщится от боли в груди и ночами сидит в интернете. Фло закрывается головой с одеялом и даёт себе слово бросить курить.
Нельзя травить Мике. Нельзя.

Утро без привычной сигареты. Кофе и сухари с сыром. Мике кашляет и пьёт горячее молоко. И почему-то это жутко раздражает Фло. Мот сжимает свою чашку и смотрит в окно, где хмуро и пасмурно. Гадость.
На репетицию он опаздывает, влетает, когда Дов уже начинает кричать на ни в чём не повинную помощницу. И это тоже жутко бесит Фло.
Нуно облился каким-то очень вонючим одеколоном, отчего Фло практически мутит…

Господи, зачем Фло вообще начинал курить?

Так проходит шесть дней. Шесть дней дурдома. Да, Мике стало легче. Боль практически прошла, но нервы начали сдавать и у Микеле. Он искренне не понимал, почему так бесится Фло. И разумеется, принимает всё на свой счёт. Это Микеле, наверно, виноват в плохом настроении друга.
Поэтому однажды вечером, когда Фло приходит домой после спектакля особенно злой, Мике сидит на кухне и готовится к «серьёзному разговору».
- Как здоровье?
- Нормально.
- Здорово.
- Угу. Как спектакль?
- Ямин особенно долго меня ощупывал. Мерван на поклоне расцеловал какого-то ребёнка. У ребёнка случилась, кажется истерика. Всё как обычно.
- Понятно. Фло, если ты хочешь, я уйду.
Фло разбивает чашку, переступает через осколки и идёт в комнату. За сигаретами. Возвращается, закуривает и только теперь спрашивает:
- Это что за новая придурь в твоей башке?
- Ну, а чего ты бесишься… Если я так тебя раздражаю…
Фло делает пару затяжек и улыбается:
- Ты всё-таки дундук. Я вообще-то курить бросал, - тут он смотрит на сигарету, будто видит впервые, - вот же чёрт!
- А...зачем ты бросаешь курить? – Мике улыбается и снова кашляет. Фло резко тушит сигарету в пепельнице.
- Врач сказал, что я тебя травлю… Ты болеешь из-за меня.
Микеле смеётся и закрывает глаза:
- Я пел на улице без куртки и шарфа… Конечно, я заболею. В общем, трави, сколько влезет. Умирать здоровым жалко.
Фло качает головой и даёт себе обещание бросить курить… Со следующего понедельника?

@темы: РПС (мне стыдно, да)

---

Сон

Драбл
Сон.
Шерлок/Джон
пре-слеш

Можно ожидать чего угодно, только не проблем со сном. Это обидно, на самом деле. Утром все похожи на людей, а ты… А ты привычно отличаешься от них. Нет, конечно, тебе плевать, как ты выглядишь, и что думают о тебе другие. Да, ты прекрасно знаешь, что выглядишь, как наркоман под ломкой. Хотя, видит Бог, ты никогда не баловался ничем сильнее сигарет.
Важны не синяки под глазами, важен мозг. А мозг отказывается работать после двух часов сна. Ты прекрасно знаешь, что тебе надо спать. По крайней мере, в те дни, когда у тебя нет дел. Сон категорически не идёт. И ты в сотый раз решаешь скучнейшие задачки, стреляешь по стенам и доводишь Джона до белого каления.
Просто потому что тебе скучно.
А ещё из-за полного отсутствия сна.
Забываешься на минуту, а там, как на плёнке, проявляются подробности тех редких дел, которые тебе не дались. Тех, самых горьких, самых обидных ошибок. И ты раз за разом прокручиваешь в голове обстоятельства тех дел.
Потом поднимаешься и идёшь дырявить стены, тебя абсолютно не волнует, что за стенкой спит Джон. Или уже не спит… Он взъерошенный, злой и почему-то с пистолетом. Ты с улыбкой понимаешь, почему. Он бежал тебе на подмогу, если вдруг тебя здесь убивают. Тебе это льстит.
- Скучно?
- Что-то вроде того.
Ты смотришь нагло и несколько равнодушно. Тебе действительно плевать, что тебе сейчас скажут, или как посмотрят. Проблема теперь в том, что Джон не осуждает. Он пытается понять. Тебя это в который раз вводит в моментный ступор. Ты как-то не очень привык к пониманию.
- Чай будешь?
Он возится на кухне с чаем, а ты буравишь стену взглядом. Скучно. Ты прекрасно знаешь, что Джон хочет спать, что у него завтра важное свидание (рубашка наглажена с вечера, куплен новый одеколон, заказаны билеты в театр, последний запрос в интернете: «культурные новости Британии»), но ты эгоистично не отказываешься от чая. Ты как-то уже привык к Джону и совершенно не собираешься ни с кем делиться своими привычками.
Джон ставит чашки на стол и садится в кресло. Ты по-прежнему молчишь и даже не собираешься пить чай. Потому что это тоже скучно. И совершенно не поможет наконец-то уснуть. Травить себя снотворным, а именно это сейчас предложит Джон, ты не собираешься. Мозг у тебя один, ты его слишком ценишь, чтобы убивать.
- Может, снотворного?
- Нет. Сам почему не пьёшь?
- Шерлок.
- Вот и я не собираюсь.
Джон пьёт чай как-то нервно. Точно так же, как и ест. Ты это давно заметил. Всё время готов сорваться с места и побежать, стрелять, оперировать.
Тебе почему-то ужасно хочется, чтобы эта нервозность ушла из его мышц. Нет, стресс ты ему обеспечишь, но во время таких скучных моментов… Вдруг ловишь себя на мысли, что Джон всё время живёт в предвкушении опасности. Ты дико начинаешься завидовать.
- Спать.
- Что?
- Джон, надо спать.
- Я знаю.
Ты ложишься на диван, отворачиваешься к стенке и отчаянно пытаешься заснуть. Джон не уходит и продолжает пить чай. И это почему-то успокаивает.
Ты сам не замечаешь, как проваливаешься в темноту. Ту самую, сладкую и мягкую, что обычные люди зовут сном. Ты наконец-то засыпаешь, чтобы утром проснуться от чуть хриплого:
- Лейстрейд звонил. В Лондоне маньяк. Пять трупов, Скотланд Ярд в панике.
Доброе утро, Шерлок.
Поистине. Доброе утро.

@темы: SH

---

Фенечка

Драбл.

Фенечка
Джен
Немножко о Микеле и Флоране

Это была очень красивая фенечка. Её плели с любовью и очень старательно. В подарок. Красивые девичьи руки сплетали ниточки, затягивали узелки… Эта фенечка слышала столько песен из французских мюзиклов, что могла бы завидовать сама себе…
Фенечку подарили красивому мальчику, которого звали немного томно и заносчиво. Андрэ не понимал фенечек и не любил совсем ту смешную девочку с красивыми руками. Он плохо завязал шнурочки, а девочке изменил. В итоге он потерял и фенечку, и девочку.
Девочка слушала песни и бродила по Парижу. Она совсем не плакала, только становилась ледяной.
Фенечка валялась в зале ПДС и отчаянно скучала. Ей было немного больно и непонятно, почему с ней так поступили. Ведь её плели с такой любовью, а потом взяли и выбросили… У фенечки была одна радость, она слушала песни какого-то замечательного мюзикла. Красивые голоса пели о любви, предательстве и смерти… Фенечка ничего не понимала, но отчаянно любила эти голоса…
А однажды её нашли. Какой-то непонятный красивый парень с ТЕМ САМЫМ голосом. Он громко крикнул:
- Мике! Глянь, какая пропажа здесь валяется. Только пыльная очень…
Когда прибежал второй парень, фенечке стало очень стыдно за свой внешний вид, ведь у парня было столько замечательных браслетов… И ей вдруг очень захотелось, чтобы её так же любили, как и эти фенечки… И никогда не теряли.
- Красивая... Ну, потерявшего мы не найдём. Я её приведу в нормальное состояние и возьму себе…
Фенечка лежала на тёплой ладони и умирала от любви. Ей очень хотелось быть такой красивой, чтобы её никогда не оставили…

Девочка сидела в пятом ряду и плакала. От воспоминаний, от голосов, от того, что Моцарт умирает… Она в этот миг до безумия любила этих актёров, ведь они не дают ей стать ледяной. Девочке очень хотелось сделать что-нибудь очень хорошее для них. Она не знала, что Микеле засыпает, по-детски подложив руку под щёку. И каждый раз чувствует кожей колючее спокойствие своей любимой фенечки.
Фенечки, сплетённой с любовью….

@темы: РПС (мне стыдно, да)

---

Приветствую сама себя и всех окружающих)

Ох, я добралась до дайри))) Дайри ещё не знает, какой я графоман...
Так. ну, собственно. Я не буду тут капать слезами, соплями и прочими ядовитыми жидкостями. Тут будут только результаты моей графомании.
Чтобы никого не напугать. Я могу писать почти по любому фандому. Гет, слеш, даже фемслеш ( по настроению). Так что... начиная от Папиных дочек, заканчивая РПС-ом по Моцарту и Сальери.
У меня есть замечательная, постоянная бета senor.Salieri. Но может так статься, что не всё, что я выкладываю, она бетила))
Ну, что ж... если я ещё не всех запугала - милости прошу))

@музыка: Сплин. "Прочь из моей головы"

@настроение: решительное

@темы: К делу не относится