Безнадёжное

[Charlston]

погода, авитоминоз и дикая тоска по гету заставили меня написать этот драббл...
девочки, я принимаю все тапки кроме крика на тему пейринга.

Драббл
Безнадёжное
Солаль/Мелисса


- Кто украл мои ресницы?!
Мелисса почему-то заходит к ним в гримёрку, распахивает дверь и с укором смотрит на Микеле. Локонте делает удивлённые глаза и разводит руками:
- Милая, зачем мне твои ресницы?
- А кто их тогда украл?
Солаль фыркает и продолжает гримироваться. Мелисса переводит на него яростный взгляд и уточняет:
- Смешно?
- Марс, успокойся. Микеле твои ресницы не крал, ему не нужно, думаю, - он разговаривает таким же тоном со своими детьми и с женой. Всегда спокойный, он стал практически всей труппе папашей. Не будем уточнять, что почти всем актёрам за тридцать.
- Извините, я пойду. Мне стыдно. Правда.
Мелисса захлопывает дверь, а Микеле достаёт из сумки коробочку с розовыми ресницами.
- Какая жалость… Чёрт, интуиция Марс меня вводит в ступор, - он смеётся и перекидывает коробочку Фло.
- Тебе зачем?
- Честно?
- Нет, соври мне что-нибудь! – Фло ставит на столик коробочку и продолжает гримироваться. Микеле встаёт позади и смотрит на них обоих в зеркало.
- Я знал, что она будет бегать и громко возмущаться. Маленькая месть за ваше вчерашнее интервью и её привычку обниматься со всеми в кадре.
Солаль бросает на них быстрый взгляд, замечает руки Микеле на плечах Фло и думает о том, что скоро свихнётся с этой компанией.
- Микеле, ты верни ей ресницы, - Солаль заканчивает грим и выходит из комнатки. Этим двоим надо бывать вдвоём. Чтобы спектакль не показался сплошной порнографией.
**
В гримёрке тихо и пусто. Солаль сидит перед зеркалом и пытается найти в себе силы снять грим, переодеться и поехать домой. К жене и детям.
Он как-то неожиданно устал, только непонятно, от чего. Это надо пережить, хотя и не слишком хочется. Зима в Париже в этом году особенно уныла и печальна. Или это он сам стал уныл и печален? Хочется остаться ночевать прямо тут, никуда не ехать, а завтра утром выпить мерзкого кофе из автомата и придумать, почему не ночевал дома.
Мобильный разрывается, Солалю не надо смотреть на дисплей, чтобы узнать, кто звонит. Он уже полчаса как должен быть дома. Кому-то должен. Звонок он сбрасывает и начинает снимать грим. Хватит, ты сегодня переиграл. Как-то понял Леопольда, у которого в жизни был только сын, который предал. По крайней мере, у тебя ощущение, что ты предал сам себя.
Желание поехать и напиться в какой-нибудь бар увеличивается пропорционально времени, проведённого в гримёрке.
**
Мелисса сидит за барной стойкой и крутит квадратный стакан. Виски плещется янтарным морем, в нём можно либо утопить, либо утопиться. Марс не хочется топиться. Только утопить слащавого ублюдка, который уже двадцать минут кидает на неё «томные» взгляды. То ли снять хочет, то ли просто трахнуть на барной стойке. Мелисса с шестнадцати лет умеет понимать такие взгляды, ей противно и смешно.
День тяжёлый. Или просто скучный. Девушка понимает, что надо ехать домой, что завтра она будет не в лучшей форме, что… Бармен узнаёт и кидает сочувственные взгляды. Марс хочется не существовать, лишь бы не смотрели на неё так. Пусть лучше вообще не смотрят.
Краем глаза она замечает какого-то знакомого мужчину в самом углу бара. Поворот головы, профиль так знакомы… Только что этот человек делает в баре, когда его ждёт дома семья, ждут дети? Мелисса то ли слишком пьяна, то ли просто заинтриговала. Она кидает бармену монетки и идёт к Солалю, она уже не сомневается, что это он.
- Может, Вам хватит, герр Моцарт? – она кладёт руку и забирает стакан. Солаль смотрит удивлённо и несколько растеряно. Мелисса делает глоток и мысленно благодарит Бога: тоже виски.
- Ты что здесь делаешь, девочка?
- Я здесь скучаю. А вот что ты тут делаешь? – Мелисса смотрит сверху вниз на сидящего Солаля и испытывает какую-то дикую жалость и нежность. Наверно, это всё-таки алкоголь на неё так действует. Ей почему-то хочется обнять его и никогда не отпускать. Сделать хоть что-то, чтобы у него не было таких тоскливых глаз. Марс пугается своих мыслей и прячется за ехидной улыбочкой.
- А я тут пью. Разве не понятно? – ему досадно и почему-то стыдно. Хотя это его жизнь, и ему совершенно не жалко эту свою жизнь. В конце концов, ему сорок семь лет. А этой девочке, наверно, лет двадцать пять. Он годится ей в отцы, так почему же стыдно?
- Понятно.
Она стоит столбом, а потом кладёт ему руку на макушку и тихо спрашивает:
- Значит, мне не одной так осточертела зима?
Солаль молчит и делает ещё один глоток. Где-то на грани сознания мелькает совершенно идиотская мысль о том, что пить виски с этой девочкой из одного стакана – как-то правильнее, чем одному. Мелисса разворачивается на каблуках и уходит, не попрощавшись.
**
На зелёнке Алоис Вебер почему-то приходит к Леопольду Моцарту вместе спеть. У Мелиссы холодные пальцы и почему-то очень грустная улыбка.
После спектакля Солаль курит на крыльце и снова чувствует прикосновения холодных рук. Мелисса смотрит тоскливо и отчего-то очень нежно. Он думает о том, что ему сорок семь лет, а она годится ему в дочери. Мелисса закуривает от его сигареты и долго кашляет от дыма. Солаль отбирает сигарету и выбрасывает, презрительно затаптывает.
- Эй!
- Не люблю курящих женщин.
- Можно подумать, так ты меня любишь… - Марс накидывает капюшон и сбегает под снег.
Солаль с тоской думает, что ему сорок семь лет, и он годится этой девочке в отцы.