[Charlston]

Сеньору в подарок.

Драббл
Фло/Микеле
Секс ради секса
(вннимание, первый в жизни написанный рейтинг... Автор фактически лишается писательской девственности)))






На кухне что-то падает и разбивается. Мике моргает и решает не реагировать. Точнее, ему совершенно не хочется реагировать. Он лежит на полу и разглядывает потолок, на потолке – известка, на извёстке – трещинки. На полу – Мике, на Мике – гранитная плита сомнений и усталости.
Он дышит размеренно, прислушиваясь к тому, как бьётся сердце. Оно молодец, оно старается. Ради него, бездельника. И Мике снова моргает. Если бы рядом была бы Клэр, она бы обязательно подивилась бы такой «гипер-активности», но её рядом нет. Но рядом вообще нет никого, кроме Фло. Но тот ничего не скажет, потому что не разговаривает с Мике. Дня два или три в квартире живёт молчание.
Фло готовит обед или ужин, как получится. Ставит тарелку на стол и уходит в спальню. У Микеле есть десять минут, чтобы поесть. Последние сутки Мике не ест, а только смотрит в потолок. Потолку стыдно от такого пристально внимания и хочется упасть.
Потолок не падает, потому что внезапно в комнату входит Фло с тарелкой чего-то восхитительно пахнущего. Он садится рядом и протягивает ужин.
- Ешь.
Мике тоже садится и лениво берёт с тарелки кусочек аккуратно нарезанного мяса, начинает медленно жевать. Фло утыкается Микеле в плечо лбом и просит:
- Ешь, пожалуйста, нормально…
Мике дожёвывает, отставляет тарелку, опрокидывает Фло на спину и жёстко целует его в податливые губы. Он нетерпеливо стаскивает с француза футболку, проходится ладонями по моментально напрягшемуся животу, целует впадинку солнечного сплетения, чуть выкручивает соски. Фло то ли стонет, то ли ругается сквозь зубы и старается как-то перехватить инициативу, но быстро сдаётся, когда Мике расстёгивает ремень на джинсах и требовательно пытается снять их с него. Фло усмехается и сам освобождается заодно и от чёрных боксёров. Мике усмехается как-то особенно хитро и снова тянется к Фло целоваться, прижимается всем телом. Можно выть от ощущения трения достаточной грубой одежды о кожу; тело возбуждено так, что Фло только и остаётся тихо стонать и ругаться в перерывах между жалящими поцелуями-укусами.
- Разденься немедленно, - почти приказывает почему-то шёпотом Фло и с наслаждением наблюдает, как Мике с бесстыдством портовой шлюхи улыбается и начинает раздеваться. Медленно снимает толстовку, затем футболку, сверкает глазами, стягивая джинсы… Фло практически рычит, хватает Мике за руку и буквально опрокидывает на себя, а потом и вовсе подминает под себя, перехватывая инициативу. И теперь уже очередь Микеле стонать, рычать и извиваться. Это его теперь целуют, дразнят, кусают. Фло стаскивает с Мике плавки, и тут Микеле теряет сам себя. Он помнит только ощущение тёплых влажных губ на члене, звук бешеного стука собственного сердца где-то в горле. Микеле, кажется, что-то говорил, нёс какую-то чушь…
- Подожди… а ты?
Мике смотрит на отстранившегося Фло и как-то совершенно пошло раздвигает ноги, подаваясь вперёд. И вот тут у Фло окончательно срывает крышу, он ощущает себя абсолютным подростком. Он практически без подготовки входит в Мике, начинает двигаться резко, больно. Микеле стонет, ругается, смаргивает с ресниц абсолютно ничего не значащие слёзы, пытается двигаться сам, сдирает кожу на спине жёстким ковролином…
Уже после они сонно улыбаются, Фло очень хочется курить, но вставать лениво. Микеле перебирает тёмные пряди любовника и разводит философию.
- Есть секс ради чувств. Есть секс ради выгоды. А есть секс ради секса… Так вот, у нас с тобой лучший секс на свете.
- Ради чувств? – наивно вопрошает Фло и чувствует, как смеётся Микеле.
- Ради секса. И чувства ради секса…
Фло несильно бьёт Микеле в бок локтём, поднимается и уходит на кухню за сигаретами. По дороге он забирает чудом не перевернувшуюся тарелку. Мике обиженно вопрошает, почему обязательно уносить еду.
- Однажды ты договоришься до того, что узнаешь, какой бывает секс за еду.