18.05.2012 в 21:48
Пишет senor.Salieri:Не в Обзор, пожалуйста.
В общем, как я сказала нынче Тати: "Чтобы снова начать писать миники, мне просто нужен был айпад!" - потому что это родилось сегодня прямо в пробке.
Ну, и сейчас я тоже ужинала несладкой клубникой... символично.
Наверное, про раннюю клубнику...Клэр уже давно привыкла не стыдиться самой себя. Смысла в этом нет никакого, ведь когда перевалило (пусть и буквально вот-вот) за тридцать, поздно надеяться, что характер резко измениться. Воспитывать себя Клэр позволяла только сыну, а у умницы Нино хватало тактичности не делать своей самой молодой и самой безбашенной маме бесконечные замечания. Да и не хотелось – ведь мама была такой всю жизнь, сколько Нино её помнит. За это и любит, зачем что-то менять?
Клэр не стыдится того, что с трудом запоминает имена людей, которые ей не понравились. Из труппы Моцарта ей нравится только Микеле и не совсем «только» - Маэва, но эта девочка до мозга костей натуральна, эта натуральность буквально искрит в весёлых серых глазах. Поэтому Клэр безобидно платит за Маэвин кофе – через раз, и этого хватает. Подруге вроде нравится этот наглый алжирец с такой славной улыбкой – все они такие, паршивцы: чем наглее, тем обаятельнее улыбка. Клэр это сто раз проходила.
Темноглазого француза зовут Флоран, и это тоже запомнилось довольно просто: красивый мальчик – красивое имя. Клэр выходит на крыльцо курить, смотрит, как Микеле с Мерваном о чём-то заговорщически перешёптываются и хихикают, и умиляется с несчастного взгляда Фло – в такие минуты он напоминает Клэр грустного коккер-спаниеля. Можно, конечно, помочь парню и кое о чём рассказать Микеле…
- Даже не думай, - раздаётся за спиной, и Клэр подпрыгивает. Сестрёнка. Сестрёнка с мятным именем. Такая же, как мята, холодная… и под языком немножко щиплет.
- Прости?
- Ты с состраданием смотришь на Фло, а потом оценивающе – на Микеле… так вот, даже не думай их сводить! – категорично отрубает Мелисса, а потом делает то, от чего холодок из-под языка выбирается аж на спину: берёт Клэр за запястье и затягивается её сигаретой. – Они большие и умные мальчики… ну хорошо, но ведь большие же! Сами пусть разберутся, это не может длиться вечно. Фло, конечно, упёртый баран, но его терпение тоже должно когда-нибудь иссякнуть.
Она улыбается Клэр, отпускает её запястье, и та едва ли не стонет от разочарования.
Вечером Клэр разочаровывается в себе и заодно – в красавице Моник, которая так хороша в постели. Но Моник можно отправить домой, а вот что делать с тем, что так неожиданно поселилось в голове… На запястье остался холодок тонких пальцев, Клэр гладит себя по ноющему животу и машинально опускает руку ниже, но тут же встряхивается: ну нет, она не одинокая разведёнка, чтобы самостоятельно себя удовлетворять, ещё чего. Да и собственно, с чего возбуждаться… ещё один такой же набор тонких косточек, как она сама, только глаза побольше… и рост. Клэр вспомнила, как стояла вплотную к Мелиссе и едва не утыкалась носом в родинку на её плече. Смешно же. Или не очень смешно, это как посмотреть.
В следующую неделю Клэр ещё четыре раза общалась с Мелиссой вот так – тет-а-тет. Темы разговора были какие-то левые, что-то о музыке, струнах для гитары и ранней клубнике… каждый вечер после этих бесед Клэр стирала в телефоне номера бывших любовниц и уходила жаловаться сыну, потому что больше жаловаться было некому. Семилетний Нино молча выслушивал о новом мамином сумасшествии – единственное, что он уяснил, это то, что у сумасшествия были карие глаза, - и по-взрослому спокойно советовал:
- Главное, не выскочи замуж от отчаяния. Мне не нужен папа, который фиктивно заменяет теоретическую маму…
Клэр вспоминает, что она не стыдится себя и своих поступков, когда покупает в кафетерии чай для Мелиссы. Получает в ответ слегка удивлённое «спасибо» и позорно сбегает с репетиции.
Вечером в квартире раздаётся звонок, и Нино идёт открывать дверь. Клэр валяется на диване в обнимку с миской той самой ранней клубники и слышит слова сына:
- Здравствуйте, мадам, проходите, пожалуйста. Вы, наверное, к маме… это хорошо.
- Почему хорошо?
- Потому что она в вас влюбилась и теперь травится несладкой клубникой, потом у неё разболится живот, а я приготовил на ужин рис. Может быть, вы поедите вместе с нами? Вы любите рис?
Клэр давится особенно большой и водянистой клубничиной. Эти двое в прихожей уже над чем-то смеются…
Клэр пьянеет от счастья и пытается вспомнить, осталось ли в баре ещё вино.
URL записиВ общем, как я сказала нынче Тати: "Чтобы снова начать писать миники, мне просто нужен был айпад!" - потому что это родилось сегодня прямо в пробке.
Ну, и сейчас я тоже ужинала несладкой клубникой... символично.
Наверное, про раннюю клубнику...Клэр уже давно привыкла не стыдиться самой себя. Смысла в этом нет никакого, ведь когда перевалило (пусть и буквально вот-вот) за тридцать, поздно надеяться, что характер резко измениться. Воспитывать себя Клэр позволяла только сыну, а у умницы Нино хватало тактичности не делать своей самой молодой и самой безбашенной маме бесконечные замечания. Да и не хотелось – ведь мама была такой всю жизнь, сколько Нино её помнит. За это и любит, зачем что-то менять?
Клэр не стыдится того, что с трудом запоминает имена людей, которые ей не понравились. Из труппы Моцарта ей нравится только Микеле и не совсем «только» - Маэва, но эта девочка до мозга костей натуральна, эта натуральность буквально искрит в весёлых серых глазах. Поэтому Клэр безобидно платит за Маэвин кофе – через раз, и этого хватает. Подруге вроде нравится этот наглый алжирец с такой славной улыбкой – все они такие, паршивцы: чем наглее, тем обаятельнее улыбка. Клэр это сто раз проходила.
Темноглазого француза зовут Флоран, и это тоже запомнилось довольно просто: красивый мальчик – красивое имя. Клэр выходит на крыльцо курить, смотрит, как Микеле с Мерваном о чём-то заговорщически перешёптываются и хихикают, и умиляется с несчастного взгляда Фло – в такие минуты он напоминает Клэр грустного коккер-спаниеля. Можно, конечно, помочь парню и кое о чём рассказать Микеле…
- Даже не думай, - раздаётся за спиной, и Клэр подпрыгивает. Сестрёнка. Сестрёнка с мятным именем. Такая же, как мята, холодная… и под языком немножко щиплет.
- Прости?
- Ты с состраданием смотришь на Фло, а потом оценивающе – на Микеле… так вот, даже не думай их сводить! – категорично отрубает Мелисса, а потом делает то, от чего холодок из-под языка выбирается аж на спину: берёт Клэр за запястье и затягивается её сигаретой. – Они большие и умные мальчики… ну хорошо, но ведь большие же! Сами пусть разберутся, это не может длиться вечно. Фло, конечно, упёртый баран, но его терпение тоже должно когда-нибудь иссякнуть.
Она улыбается Клэр, отпускает её запястье, и та едва ли не стонет от разочарования.
Вечером Клэр разочаровывается в себе и заодно – в красавице Моник, которая так хороша в постели. Но Моник можно отправить домой, а вот что делать с тем, что так неожиданно поселилось в голове… На запястье остался холодок тонких пальцев, Клэр гладит себя по ноющему животу и машинально опускает руку ниже, но тут же встряхивается: ну нет, она не одинокая разведёнка, чтобы самостоятельно себя удовлетворять, ещё чего. Да и собственно, с чего возбуждаться… ещё один такой же набор тонких косточек, как она сама, только глаза побольше… и рост. Клэр вспомнила, как стояла вплотную к Мелиссе и едва не утыкалась носом в родинку на её плече. Смешно же. Или не очень смешно, это как посмотреть.
В следующую неделю Клэр ещё четыре раза общалась с Мелиссой вот так – тет-а-тет. Темы разговора были какие-то левые, что-то о музыке, струнах для гитары и ранней клубнике… каждый вечер после этих бесед Клэр стирала в телефоне номера бывших любовниц и уходила жаловаться сыну, потому что больше жаловаться было некому. Семилетний Нино молча выслушивал о новом мамином сумасшествии – единственное, что он уяснил, это то, что у сумасшествия были карие глаза, - и по-взрослому спокойно советовал:
- Главное, не выскочи замуж от отчаяния. Мне не нужен папа, который фиктивно заменяет теоретическую маму…
Клэр вспоминает, что она не стыдится себя и своих поступков, когда покупает в кафетерии чай для Мелиссы. Получает в ответ слегка удивлённое «спасибо» и позорно сбегает с репетиции.
Вечером в квартире раздаётся звонок, и Нино идёт открывать дверь. Клэр валяется на диване в обнимку с миской той самой ранней клубники и слышит слова сына:
- Здравствуйте, мадам, проходите, пожалуйста. Вы, наверное, к маме… это хорошо.
- Почему хорошо?
- Потому что она в вас влюбилась и теперь травится несладкой клубникой, потом у неё разболится живот, а я приготовил на ужин рис. Может быть, вы поедите вместе с нами? Вы любите рис?
Клэр давится особенно большой и водянистой клубничиной. Эти двое в прихожей уже над чем-то смеются…
Клэр пьянеет от счастья и пытается вспомнить, осталось ли в баре ещё вино.
18 мая 2012