[Charlston]

Драббл
ТоМацу
Нет Томы кроме Томы.

Я не хочу никому дарить. В этот раз это эгоистично подарено себе.

выпей

- Три месяца.
Шун наливает Джуну еще и пододвигает стопку. Может быть, это и есть первый шаг к алкоголизму, но ничто так не расслабляет нервы, как старое доброе сакэ. Джун никогда в жизни не пошел бы к Шуну жаловаться на Тому, если бы так сильно не приперло. Именно поэтому Огури с таким трудом затыкает рвущийся на волю сарказм и слушает.
- Три гребанных месяца. Ни СМС, ни звонка, даже не здоровается, если вдруг в агентстве пересекаемся. Может, он считает, что я сдох? Хотя так бы хоть пришел на могилку, он же жалостливый, я знаю…
Джун очень устал за эти месяцы. Сначала он долбился в чертову дверь квартиры Томы и требовал его впустить, а потом обрывал телефон. Вчера Джун пошел и снял в баре мальчика. У мальчика была задорная улыбка, травленые краской волосы и нос неправильной формы. Когда Джун его целовал, он точно так же, как Тома, цеплялся за простыню и чуть слышно стонал. Сегодня утром Джун проводил мальчика до двери и попросил больше никогда не приходить.
Это было такое же чувство неприятия, которое появилось у Джуна после просмотра ремейка «Для тебя во всем цвету». Рыжий мальчик хорош, дивно улыбается и абсолютно точно так же разговаривает. Хорош мальчик, но не Тома.
- Тебе просто надо отдохнуть. Нажраться, проспаться, пару дней побыть дома…
- Не могу. Там повсюду всякое… В общем, все о Томе напоминает. Она вот спросила, какого цвета у меня занавески в спальне…
- Кто она?
- Эта… Интервью брала у всех. Шун, я не помню, какие у меня занавески. Может быть, фиолетовые? Да, было бы логично. Но я не помню, понимаешь?
Шун наливает еще и заставляет пить. Он не знает другого способа.
- Вот этот… как его звали-то… В общем, я думал, найду себе другого Тому. А он не Тома. Прикинь, Шун? Он совсем не Тома…
Джуну больно даже думать о том, что он все испортил. Он же думал, что уйдет, а его вернут, оставят, вообще никуда не пустят. Тома только посмотрел тоскливо и молча закрыл дверь. И Джуну показалось, что он так подвел Тому, что теперь хоть и не возвращайся.
И теперь каждый день Джун ходит с одной только просьбой: пожалуйста, вспомни все и верни меня. Или хотя бы прости, я сам вернусь. Тома, сделай хоть что-нибудь, я очень тебя прошу.
- Шун, я такой дурак. Я ему сначала навязался, а потом ушел. Слушай, а можно, я ему позвоню?
В голосе что-то такое звенит, очень похожее на слезы. Шун боится тех моментов, когда плачет Джун. Но давать телефон нельзя: Мацумото же сейчас наговорит Икуте такого… Придется потом отпаивать самого Икуту, а Шун столько пить не может, не мальчик.
- Нет.
- Пожалуйста… Я очень коротко.
Джун ловит мобильный и судорожно набирает знакомый номер.
- Тома? Тома, ты взял трубку… Тома, я понял одну вещь. Никто не Тома, кроме тебя, поиски совершенно бессмысленны и нелогичны. Тома, не вешай трубку. Нет, я не пьяный. Только если чуть-чуть. Тома…

Икута приезжает через полтора часа, когда Шун уже собирается переть к себе это пьяное и спящее на ходу чудо. Тома смотрит на Джуна неожиданно зло, едва ли не с ненавистью. Он три месяца пытался забыть Джуна. И построить свой мир без него.
Но ни один мир не его, кроме мира, в котором есть Джун.