Сакурайба
Слабости
Примечание: бета-коэффициент — мера риска ценных бумаг на рынке ценных бумаг.
”I was so scared when hospitalized. It’s really great and it was a friend knew each other since the age of 13. Regardless still hang out with him. He like family to me.” -Sakurai Sho
читать дальшеШо не умеет даже себя признаваться в слабостях. Он с шестнадцати лет знает, что не должен подвести отца. Это очень важно, а потому он прикладывает столько усилий, чтобы не сдаться.
Меньше всего на свете ему хотелось учить экономику, разбираться во всех этих графиках чувствительности, ставках дисконтирования и SWOT-анализах. Шо первые два курса стискивал зубы, чтобы не признаться хотя бы самому себе: он не справляется. Потом он привык и даже поверил в то, что это очень занимательно и здорово. Шо научился оценивать все: бизнес, акции, время и чувства. Сакурай иногда чувствует, что у него за спиной всегда висит список того, в чем он разочаровывает отца. Шо думает, что если бы он не скакал в группе, не прожигал свободное время в гей-клубах, не спал с Масаки, то явно был бы лучшим сыном, чем есть сейчас. А еще он не был бы полностью уверенным в том, что его можно назвать живым.
Когда он вскакивает в четыре утра и несется на съемки, завтракает по дороге, вечно везде опаздывает из-за дурацких пробок в Токио, назначает три встречи на одно время, он ощущает себя предельно живым. Ему наконец-то не скучно.
Шо иногда читает книги по экономике, и это кажется ему интересным и очень нужным. Он вникает во все эти индексы и курсы акций, он даже считает, какой бы был бета-коэффициент*, если бы его отношения с Масаки выставили на торги. Наверное, очень близко к единице. Риск завышен до небес.
«Риск – сочетание вероятности и последствий наступления неблагоприятных событий». Неблагоприятные события? Масаки просто может однажды уйти. Потому что невозможно быть рядом с таким эмоциональным бревном, как Шо. Еще сам Шо может послать эти «отношения» ко всем чертям, а потом будет ужасно жалеть. Хотя это уже последствия…
А еще правда может вылезти наружу, и тогда… Шо не знает, что будет, если кто-нибудь узнает, чем занимается сын известного политика. Конечно, можно говорить что угодно, но даже в толерантной Японии люди вряд ли поймут.
Последствия? С этим намного проще, Шо уже даже себе признался: он просто не выдержит мира, в котором ему нельзя прийти к Масаки и ткнуться ему в плечо горячим лбом. Упираться в такое знакомое огромное родимое пятно на плече и думать: ну зачем же его вечно закрашивают? Это же часть Айбы, а значит, оно тоже очень красивое. Но он никогда не говорит об этом.
Шо вообще никогда не говорит Масаки о том, что чувствует. Сакурай не испытывает, кажется, ничего. Ни боли, ни страха, ни нежности, ни любви, ни радости. Он включает и отключает свои эмоции, будто где-то есть универсальный переключатель. Масаки тоже не говорит, но ему очень сложно так, он не понимает этих перепадов настроения и ощущает себя полным идиотом.
Люди созданы, чтобы разговаривать, а не для того, чтобы замыкаться в себе и биться острыми углами, но Шо не проходил этого в университете. Может быть, просто заменил эту науку лекциями по финансовому менеджменту? Поэтому-то теперь он и знает про дисконтирование больше, чем про то, как не обижать любимого человека?
Любимого.
Опрокидывает рюмку чего-то очень крепкого и снова пробует это слово на вкус. Ну, хотя бы в таком состоянии Шо может себе признаться. Действительно, любимого. Когда-то Шо полагал, что можно этак поиграть в постоянный секс с постоянным партнером, а потом взять паузу. Или вообще выкинуть эту привязанность на помойку. Наверное, можно, но категорически не поднимается рука. Точка невозврата пройдена, так что если и выкидывать на помойку, то только в том случае, если получится оторвать это все от себя вместе с кожей.
Высшая степень наивности – полагать, что если спишь с человеком, который прижимается к тебе так, будто вы скоро срастетесь всеми внутренними органами, то ты еще имеешь шанс уйти из этих отношений целым.
Шо знает, что его ценность падает тем быстрее, чем сильнее он привязывается к Масаки. Это очень глупо, стыдно и больно. За такие мысли Шо себя ненавидит и снова, и снова сбрасывает звонки Айбы.
«Да когда же это кончится-то?!»
Все заканчивается через полчаса и четыре звонка. Масаки больше не звонит, видимо, не считает нужным. Шо мутит от собственных мыслей. Он ощущает себя истеричной девицей. Хочется не испытывать этого унизительного чувства жажды полного обладания. Ему нужен Масаки. Целиком и полностью. Со всем его свободным временем, мыслями и желаниями. Шо трет глаза кулаками и очень злится, ему нужно вытолкнуть изнутри эту дрянь, но при вместо этого он только сильнее привязывает себя.
Сильнее. Когда-то в детстве они постоянно боролись. И Айба всегда побеждал, просто клал на обе лопатки своего менее спортивного друга. Шо до сих пор намного слабее, и уже лежит в глубоком нокауте. Потому что сам он никогда не стал бы перезванивать после того, как его звонок сбросили. На это тоже нужно очень много сил.
- Да?
- Шо-чан, ты сегодня, наверное, не приезжай. Я что-то простыл, кажется. Встретимся завтра на репетиции.
Сакурай соглашается и выключает телефон. Видимо, Масаки обиделся. Шо даже радуется, значит, Масаки не такой сильный. Потому что обида – это слабость.
Через три дня, когда Айба перестает отвечать на телефонные звонки, Шо прилетает в агентство, боясь услышать, что Масаки взбрыкнул и ушел из группы. Менеджер Масаки удивленно сообщает, что тот лежит в больнице.
- Вы не знали?
- Я… У меня… был отпуск.
В больнице, когда Шо смотрит на как-то виновато улыбающегося Айбу, он думает, что такое просчитать было нельзя. Когда он учитывал риски, Шо даже не вспомнил о том, что они обычные люди. Есть такие вещи, которые нельзя отменить.
И в сотый раз оказывается, что Шо слабее.