Наш девиз не победим! Слэшим всех, кого хотим!
И снова
Драббл.. или миник.
Микеле. Мелисса.
Почти джен
Давайте подержим кулачки, чтобы это всё осталось только в минике....
и снова...
И в Париже снова дождь. Мике поднимает воротник и ныряет в оказавшийся рядом Макдональдс. В помещении не тепло – жарко. Множество народа, духота и шум. Микеле морщится и уже собирается нырять обратно под дождь, когда он замечает за столиком в углу… Мелиссу. Она пьёт что-то из бумажного стаканчика и как-то подозрительно невидящим взглядом смотрит в окно.
- Марс?
Она устало переводит взгляд на Мике, а потом горько улыбается.
- Она самая. Ты что тут делаешь?
Локонте стоит столбом и думает о том, что Мелисса в подобном заведении – это как пингвин на водных лыжах. Смешно, грустно и абсолютно ненормально. Тем не менее, вот они лыжи, а вот пингвин. В смысле, вот заведение, а вот Мелисса.
- Да дождь…
- Ой, не стой. Сядь.
Она крутит в тонких мальчиках стаканчик. Иногда скользит по нему всей ладонью. Серебряные кольца в полном беспорядке – некоторые перекручены и смотрят «вниз». Тоже скользят по картону. Мелиссе неудобно за столиком. Слишком длинные ноги, слишком высокие каблуки (в Париже такие вообще-то не носят, но она плевала на мнение этих копуш), слишком низкий столик. Мике пытается понять, что Мелиссу привело сюда.
- Что-то случилось?
- Да нет. Ничего не случилось. Это и обижает. Тебя ведь тоже не взяли в новый мюзикл?
Мике вспоминает, что сегодня был кастинг на роль Марии Антуанетты. Ещё он старается прогнать снова проснувшуюся обиду на то, что его не взяли на роль Робеспьера.
- Зачем задавать риторические вопросы?
- Так вот… и меня не взяли. Знаешь, что сказала помреж? «Мадемуазель Марс слишком худа для этой роли. И тембр голоса у неё… не очень». Представляешь?! Помреж сказала, её все послушали. И все согласились, что я вобла сушёная, которая петь не умеет…
Мелисса плачет. Мике теряется и совершенно не знает, что говорить, что делать. Мелисса, она же железная, она не плачет. Говорят, в человеке столько железа, что можно сделать гвоздь… Из Мелиссы можно сковать не только гвоздь, но и хорошую подковку. А вот теперь этот рудник железа роняет слёзы в остывший кофе.
- Понимаешь, я же так хотела играть. Не петь, Мике. Я на сцене с микрофоном скачу с шестнадцати лет. Я так хотела играть… Я так полюбила мюзиклы… Понимаешь? А они очень хотели взять Маэвочку. Но она не может… Поэтому они возьмут, может быть, Диан… Потому что она женственная блондинка, а я селёдка брюнетистая!
Мике обнимает её за плечи, говорит какой-то бред о том, как всё исправится, как всё будет хорошо… Мелисса не верит, но успокаивается. А потом просит:
- Мике, купи мне пирожок… у меня мелочи не осталось.
- Что? Какой пирожок?
- Ну. Сладкий. С вишней… Вредный такой. Лет пять не ела сладкого…
Она улыбается растеряно и неуверенно. Мике пытается представить себе пять лет без сладкого и покорно идёт покупать мерзкий пирожок. Пока стоит в очереди, ему приходит короткая СМС-ка: «Мерван снова у Дова». Мике покупает пирожок и отсылает СМС-ку: «Правый фонарь на фонарной площади?», чтобы получить ответ: «Палач. На ужин будут макароны. Или в ресторан?».
Мелисса благодарно берёт пирожок, надкусывает и задаёт запрещённый вопрос:
- Что у тебя? Как будешь?
- Тур закончим, поеду домой. Я тут как-то никому не нужен.
Мике молчит о том, что у него уже забронирован билет до Италии. Самый дешёвый. И почти готов разговор с Фло. В том, что Мот очень быстро забудет всё, Мике не сомневается. Почему-то Локонте будет больше всего не доставать этих СМС-ок. Ведь некому будет отправить: «Сам сварю. Вина купи, пожалуйста».
- Неужели Дов ничего не предложил?
- Ну, почему же… Предложил. Я даже кастинг прошёл. Четвёртый с конца друг Робеспьера. Я же не Мерван, я так не могу. Но хорошо, что меня не взяли. Из Фло получится потрясающий лидер революции. Хоть историю почитает. Он даже отрывки из «Маленьких трагедий» Пушкина читал, когда мы «Моцарта» играли. Ещё возмущался, что его Сальери никогда не отравил бы Моцарта…
Мике пьёт кофе из стакана Мелиссы и смотрит в окно. Будет новая жизнь, наверно. Марс слизывает с длинных пальцев остатки вишнёвой начинки.
На губах, испачканных джемом, появляется грустная улыбка:
- Микеле, всё равно этот мюзикл – лучшее, что было у меня…
Локонте уверенно кивает и стирает салфеткой с её губ вишнёвую начинку.
Драббл.. или миник.
Микеле. Мелисса.
Почти джен
Давайте подержим кулачки, чтобы это всё осталось только в минике....
и снова...
И в Париже снова дождь. Мике поднимает воротник и ныряет в оказавшийся рядом Макдональдс. В помещении не тепло – жарко. Множество народа, духота и шум. Микеле морщится и уже собирается нырять обратно под дождь, когда он замечает за столиком в углу… Мелиссу. Она пьёт что-то из бумажного стаканчика и как-то подозрительно невидящим взглядом смотрит в окно.
- Марс?
Она устало переводит взгляд на Мике, а потом горько улыбается.
- Она самая. Ты что тут делаешь?
Локонте стоит столбом и думает о том, что Мелисса в подобном заведении – это как пингвин на водных лыжах. Смешно, грустно и абсолютно ненормально. Тем не менее, вот они лыжи, а вот пингвин. В смысле, вот заведение, а вот Мелисса.
- Да дождь…
- Ой, не стой. Сядь.
Она крутит в тонких мальчиках стаканчик. Иногда скользит по нему всей ладонью. Серебряные кольца в полном беспорядке – некоторые перекручены и смотрят «вниз». Тоже скользят по картону. Мелиссе неудобно за столиком. Слишком длинные ноги, слишком высокие каблуки (в Париже такие вообще-то не носят, но она плевала на мнение этих копуш), слишком низкий столик. Мике пытается понять, что Мелиссу привело сюда.
- Что-то случилось?
- Да нет. Ничего не случилось. Это и обижает. Тебя ведь тоже не взяли в новый мюзикл?
Мике вспоминает, что сегодня был кастинг на роль Марии Антуанетты. Ещё он старается прогнать снова проснувшуюся обиду на то, что его не взяли на роль Робеспьера.
- Зачем задавать риторические вопросы?
- Так вот… и меня не взяли. Знаешь, что сказала помреж? «Мадемуазель Марс слишком худа для этой роли. И тембр голоса у неё… не очень». Представляешь?! Помреж сказала, её все послушали. И все согласились, что я вобла сушёная, которая петь не умеет…
Мелисса плачет. Мике теряется и совершенно не знает, что говорить, что делать. Мелисса, она же железная, она не плачет. Говорят, в человеке столько железа, что можно сделать гвоздь… Из Мелиссы можно сковать не только гвоздь, но и хорошую подковку. А вот теперь этот рудник железа роняет слёзы в остывший кофе.
- Понимаешь, я же так хотела играть. Не петь, Мике. Я на сцене с микрофоном скачу с шестнадцати лет. Я так хотела играть… Я так полюбила мюзиклы… Понимаешь? А они очень хотели взять Маэвочку. Но она не может… Поэтому они возьмут, может быть, Диан… Потому что она женственная блондинка, а я селёдка брюнетистая!
Мике обнимает её за плечи, говорит какой-то бред о том, как всё исправится, как всё будет хорошо… Мелисса не верит, но успокаивается. А потом просит:
- Мике, купи мне пирожок… у меня мелочи не осталось.
- Что? Какой пирожок?
- Ну. Сладкий. С вишней… Вредный такой. Лет пять не ела сладкого…
Она улыбается растеряно и неуверенно. Мике пытается представить себе пять лет без сладкого и покорно идёт покупать мерзкий пирожок. Пока стоит в очереди, ему приходит короткая СМС-ка: «Мерван снова у Дова». Мике покупает пирожок и отсылает СМС-ку: «Правый фонарь на фонарной площади?», чтобы получить ответ: «Палач. На ужин будут макароны. Или в ресторан?».
Мелисса благодарно берёт пирожок, надкусывает и задаёт запрещённый вопрос:
- Что у тебя? Как будешь?
- Тур закончим, поеду домой. Я тут как-то никому не нужен.
Мике молчит о том, что у него уже забронирован билет до Италии. Самый дешёвый. И почти готов разговор с Фло. В том, что Мот очень быстро забудет всё, Мике не сомневается. Почему-то Локонте будет больше всего не доставать этих СМС-ок. Ведь некому будет отправить: «Сам сварю. Вина купи, пожалуйста».
- Неужели Дов ничего не предложил?
- Ну, почему же… Предложил. Я даже кастинг прошёл. Четвёртый с конца друг Робеспьера. Я же не Мерван, я так не могу. Но хорошо, что меня не взяли. Из Фло получится потрясающий лидер революции. Хоть историю почитает. Он даже отрывки из «Маленьких трагедий» Пушкина читал, когда мы «Моцарта» играли. Ещё возмущался, что его Сальери никогда не отравил бы Моцарта…
Мике пьёт кофе из стакана Мелиссы и смотрит в окно. Будет новая жизнь, наверно. Марс слизывает с длинных пальцев остатки вишнёвой начинки.
На губах, испачканных джемом, появляется грустная улыбка:
- Микеле, всё равно этот мюзикл – лучшее, что было у меня…
Локонте уверенно кивает и стирает салфеткой с её губ вишнёвую начинку.
@музыка: Синатра
@настроение: ленивое
@темы: РПС (мне стыдно, да)
-
-
14.11.2011 в 23:05А на Робеспьера никого так и не взяли,потому что его просто там нет)
-
-
14.11.2011 в 23:18