Наш девиз не победим! Слэшим всех, кого хотим!
раз у нас деанон...
Знаете, я внесла в ФБ очень мало. Я собиралась быть более полезной, но... так уж получилось. Мне очень стыдно, но тут уж ничего не поделаешь) Нашей команде хочется сказать спасибо: вы сделали все очень красиво и качественно. Спасибо, я горжусь вами.
Еще я хочу выложить сюда мидик, которым я очень горжусь втайне. Это единственный мидик по Франкофонии у меня. Это первый в жизни кроссовер. В общем... Пожалуйста, комментируйте, мне очень хочется услышать мнение.
Название: Поиграй со мной
Автор: Charlston
Бета: тут целый список... я назову трех (в хронологическом порядке), но я думаю, их было больше. senor.Salieri , girl_of_fire, Wolfi
Размер: миди (4278 слов)
Пейринг/Персонажи: Снейк/Адам, Адам/Лилит (намек), Демонический Клоун, Солюс, упоминаются герцог де Бофор, Моцарт/Сальери и Людовик XIV/Филипп Орлеанский
Категория: слэш, гет
Жанр: драма, ангст, сюрреализм, кроссовер (Adam et Ève, la seconde chance, Mozart L'Opéra Rock, Le Roi Soleil)
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Три основные фигуры: Солюс, Снейк и Лилит. Их игрушки – люди, которых так вредно любить.
Примечание: миры очень тесно переплетаются, и каждый может легко потеряться. Будьте осторожны: поднимаются вопросы религии. AU, ООС.
читать дальше
I
– Мадемуазель изволят скучать?
Лилит грациозно оборачивается и приседает в учтивом реверансе. О её хорошем настроении беспокоится сам Король, это делает честь бедной дворянке со странным именем.
– Нет, что вы, ваше величество, как можно скучать в столь великолепном месте, как Версаль? Я бы не смела, поверьте, ваше величество.
Людовик улыбается покровительственно и немного снисходительно. Его веселит эта девочка. К тому же, у нее такая соблазнительная грудь, так и манящая своей молочной белизной. Лилит позволено ходить вместе с семьей Короля на воскресную мессу, но эта гордячка и, кажется, еретичка не посещает церковь вовсе. Людовик же готов простить ей всё только за то, как она склоняется перед своим сиятельным повелителем и притворно виновато шепчет:
– Мой король, когда я захочу поговорить с Богом, я сделаю это напрямую.
Это безобразное богохульство, но не отдавать же такую красоту палачам, это было бы безжалостно по отношению к этому и без того уродливому миру.
– Мы не видели вас на охоте.
– Мне нездоровилось, ваше величество.
Лилит раздражена. Она вчера видела Снейка – значит, скоро будет революция, это печально и ужасно ее сердит. Ну, сколько можно? Здесь такой красивый мир, а его опять испачкают грязными сапогами солдат и зальют чистой кровью аристократов… Лилит предупредила бы Людовика, но его величество не верит в то, что может быть что-то страшнее Фронды. Ах, если бы… Фронда – порождение разума и злости людей. Будущая революция – порождение извращенной фантазии демиурга. Снейк… этот подлый змей не способен удержаться от разрушения таких совершенных до его появления миров. Лилит успела привыкнуть к французскому языку и тугим корсетам. Ах, ей так идут персиковые платья с кринолинами! Будет жаль расставаться со всем этим, когда на площадях начнут возводиться плахи.
– Вам следует больше себя беречь. Нашему величеству будет очень печально потерять такое сокровище.
Это гурман, коллекционер женской красоты никогда не упустит хорошенькую фрейлину. Лилит, сама от скуки коллекционирующая мужчин, послушно краснеет яблочками щечек.
– Благодарю ваше величество за столь ценную заботу.
Людовик с трудом подавляет зевок и ловит лукавый взгляд своего насмешливого брата. Филипп в дальнем углу комнаты слушает незамысловатые рассказы юного миньона. Людовик знает цену всем этим миньонам точно так же, как и Филипп – каждой хорошенькой фрейлине. Каждый раз это всё ненадолго… и происходит достаточно смешно. В конце концов, кровное родство и привычка приходить к брату в спальню намного серьезнее и крепче. Лилит точно знает об особом грехе его величества и даже иногда устраивает маленькие «подарки судьбы» для братьев – немного времени на порочные утехи. Отец бы не одобрил, но разве Ему есть дело до того, что происходит в спальне смертных? Даже таких великих, как Людовик Четырнадцатый.
А вот фавориткам Луи Лилит отказывается помогать: много чести сводить любительниц злата и высоких титулов с её любимым королём. С большим трепетом она относилась только к Генриху Восьмому, чьи многочисленные браки здорово развлекали скучавшую Лилит.
Ей теперь почти всё неинтересно: века сменяются, короли убивают друг друга и повторяют прежние ошибки, женщины кокетничают и плетут интриги, мужчины вечно попадают впросак. Лилит отличает эпохи лишь по моде да видам ядов, которыми жены травят своих благоверных. В остальном ей всё и так понятно. Людовик станет величайшим королем Франции. Его будут любить и ненавидеть одинаково сильно, и никакие потрясения и революции не смогут стереть из сердец французов их блистательного короля. Это даже не умение предвидеть будущее, это, скорее, способность оценивать ситуацию. Этому учил ещё Отец. В той, другой жизни. Пока они не попали в эти страшные и нечестные игры со временем. Ещё тогда, когда она не была обречена проживать тысячи человеческих жизней. В то славное время, когда она не стала прародительницей всей нечисти этой земли.
Его величество жестом отпускает уже наскучившую ему фрейлину, и Лилит спешит вновь присесть в элегантном реверансе и отойти к окну. В парке мелькнула стройная фигура Снейка. Готовится. Точнее, не так: готовит революцию. Скоро снова будут кровь, слезы и разочарование.
Разочарование – вот что всегда приходит после каждой войны. Лилит помнит, как к её клетке впервые пришел Адам. Он был измучен, бледен и практически валился с ног. Тогда он впервые уличил одного из своих солдат в воровстве. В его идеальном мире тоже крали и убивали себе подобных. Лилит смеялась и вспоминала, как они с отцом искореняли это зло в Эдене… И как, когда у них наконец получилось, Снейк всё разрушил. Адам погиб через двадцать лет после победы – его убила собственная приспешница. Тогда Адам впервые не дожил до сорока лет.
Лилит не знает, что сделал ослепленный горем и отчаянием Снейк, но он договорился со Временем. С тех самых пор в этом мире существует три абсолютных фигуры: Солюс, Снейк и Лилит. Они – участники игры.
Солюс остался старшим демиургом. Фактически без Его ведома не упадет даже волоса с головы человека. Глупость, конечно, Отца на всех не хватает, но основные события все же происходят с Его согласия.
Снейк – движущая сила всех эволюций и революций. Он постоянно что-то мудрит с генетикой всего живого на земле, обеспечивая всевозможные мутации. И каждая серьезная революция, меняющая ход истории, – его проект, результат адской работы.
Лилит – самая слабая фигура на шахматной доске добра и зла. Она наблюдает за происходящим, а так же на досуге развлекается тем, что создает различного рода нечисть. Несчастный Влад Дракула – её любимец. Она думает, что надо бы навестить страдальца, подкинуть ему кого-нибудь особенно вкусного. Или даже разделить с ним трапезу. Хотя, признаться, она так и не полюбила пить кровь.
О ней слагают множество легенд, которые сводятся к приятному выводу: именно она бросила Адама. К этому милому мифу прилагаются всякие сказки про то, как она ест младенцев и насилует истинных мужчин и девственниц. Вот это было наглой ложью. Младенцы слишком громко кричат, а мужчин и девственниц она никогда не стала бы насиловать. Только в том случае, если они хорошенько попросят…
Есть еще две фигуры.
Адам и Ева. Это гаранты того, что история будет повторяться. Каждый раз, когда Снейк выводит историю на новый уровень, появляются Адам и Ева. И Лилит снова и снова пытается удержать около себя Адама, и каждый раз он уходит от неё к Еве и Снейку. Уже миллионы раз Адам разрывался между двумя женщинами и всякий раз до безумия любил Снейка.
Снейк был настолько одержим, что не смог отпустить своего светлого любимца и договорился о вечном проклятии. Лилит знает, что для прекращения этого бреда нужно лишь не дать Адаму уйти… Но она всегда проигрывает, и Адам опять уходит, чтобы не дожить до сорока лет.
В зале кто-то роняет бокал, и все оборачиваются на звон стекла. Лилит смотрит на Людовика и замечает, что блистательный король до безумия устал от постоянных интриг, войн и желания доказать что-то самому Богу. Ей очень хочется успокоить короля и сказать ему, что Отец очень уважает всё, что делает Людовик, и что его обязательно отблагодарят, но есть вещи, которые лучше не произносить вслух.
Вечером Лилит случайно столкнётся с молодым садовником, скользнёт взглядом по ладному костюмчику и усмехнется:
– Ты раньше предпочитал лохмотья. Надоело? Решил сменить образ?
– Старость беспощадна ко всем, моя дорогая.
– Сейчас нет ничего, что могло бы привести к революции. Не рано ли? Адам ещё не родился, я точно знаю.
– Ты ничего не знаешь, Лилит… Это будет величайший переворот. Такого никогда не было доселе. Я хочу, чтобы ты была в первых рядах и видела все с начала и до конца. Припаси себе место в Версале где-нибудь через век. Ты увидишь, это будет прекрасно.
Лилит смотрит удивленно и качает головой. Псих.
– Ты думаешь, если переворот будет великим, то обойдется без смертей и разочарований? Снейк, прекрати эту игру. Это смешно.
– Я сначала думал, что Фронда – моё дело. Но я так и не нашел Адама… Пришлось не вмешиваться, ты же знаешь правила.
– Фронда проиграла! Они всегда проигрывают, если тебя нет рядом!
– Таково их проклятье, мадемуазель.
Снейк делает шутовской поклон и уходит куда-то в темноту аллеи.
Значит, примерно через век… Ну что ж, Снейк, давай поиграем. Адаму пойдет напудренный парик и белоснежная форма.
II
– Прикольная штучка, – Клоун хохочет и нажимает крошечный рычаг на искусно сделанной модели гильотины. Нож падает с тихим щелчком, и огрызок яблока разлетается на две части. Клоун хихикает, и в коридоре у охранников, кажется, звенят окна. Лилит морщится, ей не нравится тут. Холодно и чрезвычайно серо.
– Я воспитала монстра, – вздыхает она и жестом приказывает Клоуну прекратить это неуместное веселье.
– По образу своему и подобию, – философски хмыкает это порождение ада.
Лилит правда его воспитала. Очень давно нашла в бродячем цирке мальчика, который умирал от холода и голода. Малыш был чудесен, и Лилит, лишённая радости настоящего материнства, вдруг пожалела ребёнка. Она упросила Отца не отбирать у малыша жизнь. Ребенку пришлось дать сущность демона и сделать его почти бессмертным. Прозвище Клоун как-то случайно прицепилось, а имя легко забылось… Снимать цирковой грим стало сложнее – он был образом демона Лилит. Вот почему у Клоуна никогда не ладилось с девушками. Мальчик обижался, когда барышни дёргались и сбегали, а потом сводил их с ума. В отместку. Лилит считала, что это не выход, но зачем же ограничивать ребенка в его маленьких прихотях? Он иногда мог менять образ, лишаясь грима, но это всегда было неприятно, и Лилит просила Клоуна об одолжении очень редко. Лишь в такие важные моменты, как, например, контроль и координация Фронды. Герцог де Бофор, демонически одержимый идеей Фронды. Это была хорошая роль, но она приносила малышу столько боли…
И вот теперь этот демон развалился в потрепанном кресле и играется с моделью гильотины – где только нашел… Лилит сердита, ведь Снейк опять добьется своего. Вчера Адам вслух читал проект Декларации перед своими солдатами. Это конец.
– Ты сделал то, о чем я тебя просила?
– А? Да, сделал. Я сходил к этому нытику, Моцарту. Ты, кстати, знала, что твой Снейк и там побывал? Видимо, на досуге заглянул на огонек послушать классическую музыку.
– Да быть этого не может! Ты шутишь? Он успевает и тут, и там? И что он там делал? – Лилит задумчиво отрывает бантик от своего некогда шикарного платья. Клоуну очень жалко бантик.
– Он – либреттист Моцарта.
Лилит дёргает ткань слишком сильно, так, что дорогой шелк рвется.
– Ах ты ж чёрт!
– Да, мама? – дурачится Клоун, но тут же замолкает под хмурым взглядом Лилит.
– Так, я потом подумаю об этом. Что Моцарт?
– Моцарт изволит страдать, как и положено гению. В перерывах между страданиями он пишет музыку, влюбляется в свою жену (каждый раз заново), ходит по многочисленным борделям… Ты бы знала, какие там девочки! Их даже не смущает мой грим.
– Я позже попробую все радости тех борделей. И всё-таки, какой он?
– Моцарт? Развратен, печален, потерян. Считает отцом твоего Отца. Пишет музыку только для Него. И лишь изредка – для Антонио Сальери. Представляешь? Для Бога и для человека он пишет одну и ту же музыку, ты когда-нибудь видела такое?
– Отец его воспитывал сам. Только Солюс смог бы вырастить гения, подобного Моцарту. Видимо, Отцу стало слишком скучно, Он решил создать себе новую игрушку. Мне жаль Вольфганга, он не проживет долго, Отец нетерпелив и всегда забирает своих любимцев рано. Это закон.
Клоун снова щелкает гильотиной и зевает так, что, кажется, видны гланды.
– Скучно. Что за время такое? Ни тебе приличной исповеди перед казнью, ни тебе рыдающих узников за стенкой. Тебя точно хотят казнить на рассвете? Ты ничего не путаешь?
Лилит качает головой. Она не путает. В этом времени Адам особенно жесток, ему близки идеи Робеспьера, а значит гениальное нововведение доктора Гийотена не будет знать отдыха. Лилит почти уверена, что в аду для такого гуманного врача уже готово особенно жаркое местечко.
На рассвете ей отрежут волосы, заставят надеть колючую рубашку, посадят в телегу и провезут по её любимому городу. Конечно, Лилит обязательно спасут, она против того, чтобы эти варвары сознательно портили её любимое тело. Ей в своё время хватило того, как её пытала Ева…
– Казнить. Она наследница преступного режима. Таких, как она, нужно убивать, – шипит Ева. Лилит довольно отмечает, что шрамы от калёного железа никогда не сойдут с лица соперницы. Бывшей соперницы, что им теперь делить?
– Она дочь Солюса, я не позволю, – качает головой Снейк. Старый враг всегда лучше новых друзей, правда? К тому же, игра ещё только началась.
– А я – жена Адама. И их это не остановило, – почти кричит Ева, чем очень веселит Лилит.
– А должно было? – издевается пленница, за что моментально получает оплеуху. Фу, как это по-женски. Бить пленных – моветон, но что взять с оборванки? Лилит улыбается и пытается поправить остатки причёски, но связанными и, кажется, переломанными руками не получается. Снейк хмурится и неловким движением убирает выбившуюся светлую прядь за ухо измотанной Лилит.
– Тварь! – Ева резко дёргает пленницу за руки.
От сильной боли в сломанных запястьях Лилит теряет сознание и проваливается в душную, но мягкую темноту.
Сейчас Лилит, конечно, умнее. Она прекрасно знает, чем заканчиваются такие игры. И умеет предсказывать будущее на пять шагов вперёд. Снейк и Адам будут особенно страстно играть в революцию. На первые роли выдвинут Робеспьера, ведь нужно развивать сказки о роли личности в истории. Снейк будет увлечён этим миром, он ведь живёт только тогда, когда жив очередной Адам, только в это время ему не наплевать на всю мировую историю. Ох, наивный мир, который верит, что его может перекроить горстка ничтожных людей. Под руководством Снейка им удастся разрушить старый порядок и, может быть, казнить короля или даже королеву. Вот только, когда нужно будет построить что-то новое, Адама убьют в пьяной драке. И Снейк потеряет вкус к игре снова, он опустит руки, и марионетки падут ниц. Ах, какая ирония! Эти человечки никогда не смогут сделать ничего толкового без своего пастуха. Но что поделать, пастух не играет, когда ломают его любимую дудочку. Впрочем, Лилит нисколько не жаль ни Адама, ни Снейка, ни этих людей. Только вот по королеве она будет скучать. Она такая красивая и несчастная, эта Мария-Антуанетта, больше похожая на пирожное с взбитыми сливками…
– Мне-то что делать?
Клоун терпеть не может сидеть на месте, он создан не для праздного ожидания.
– Отдохни. Или лучше сходи к Сальери и намекни ему, что Моцарт не должен умирать в одиночестве. Мелочь, но, может быть, этот дурацкий мир станет хоть немного лучше от того, что один гений умрет хоть немного счастливым. Только я прошу тебя, переоденься, негоже приходить к уважаемому человеку в таком виде. К тому же, у герра Сальери и так с психикой небольшие проблемы, как я думаю.
Клоун склоняется перед своей Госпожой в учтивом поклоне и исчезает, оставив в камере чуть заметный запах серы. Нечисть как есть, что с него взять. Завтра, может быть, послезавтра, которое наступит в недавнем прошлом, Антонио Сальери будет праздновать свою очередную «победу» над гением Моцарта. Вот тогда-то один из его гостей и расскажет, что Вольфганг тяжело болен и не протянет даже до тысяча семьсот девяносто второго года от Рождества Христова. Страшные новости часто сообщают в шумной компании с бокалом вина. Такие вот открытия, которые навсегда меняют жизнь отдельно взятого человека.
Лилит устраивается на неудобной кровати и старается хоть немного поспать, завтра у неё тяжелый день. Она засыпает с мыслью, что последние несколько тысяч лет вообще как-то не очень удались. А раз так, то незачем переживать из-за какого-то дня казни.
Её будят в четыре утра. Приносят воды и хлеба, гребень и даже пудру. Лилит благодарит, уже зная, что хлеб отравлен. Хороший яд, ей было бы почти не больно.
Снейк оставляет ей способ избежать поездки на гильотину. Это так мило с его стороны.
– Спасибо тебе.
Лилит готовится разыгрывать спектакль, она ведь такая славная актриса.
III
Адам по-прежнему самый обычный солдат Революции. Вчера он сделал предложение смешливой Еве и получил согласие. Он почти доволен своей судьбой, когда Снейк смеётся над ним и над библейским сочетанием имен.
«Почти» – самое правильное слово. Невозможно быть абсолютно счастливым, когда так стыдно за нелюбовь к своей невесте и за грешную любовь к Снейку. И за то, что где-то, на Богом забытом кладбище, зарыто тело его восхитительной Лилит. Быть предателем тяжело.
Может быть, именно поэтому Адам так отчаянно целует Снейка, до синяков цепляясь за плечи своего личного бога. Может быть, поэтому он без колебаний сам кидает в камеру Консьежери, очередного напомаженного и от того жалкого дворянина.
Адам – обычный солдат, стоящий так высоко, что падать однажды будет очень больно.
– Адам, тут к тебе девица. Хорошенькая…
– Хорошенькая – это здорово. Давай сюда эту девицу.
Ему кажется, что он сходит с ума. К горлу подступает тошнота. Светлые локоны, совершенные черты лица, голубые глаза. Он бы сказал, что «одно лицо», но никаких сомнений нет. Перед ним – его бывшая невеста, отравленная в камере накануне казни.
Лилит.
– Что же вы так, мой милый жених. Я так давно вас жду. Моя любовь пылает, как и прежде. Разве вы больше не любите меня, мой герой?
Она шепчет и подходит к нему, Адам делает неловкое движение и опрокидывает подсвечник. Пламя свечи задевает штору, и ткань вспыхивает в один момент. Адам спешно сдергивает её и затаптывает пламя. Когда он обернется к своей нежданной гостье – комната будет уже пуста.
– Жак! Где девушка, которая ко мне приходила?
На него посмотрят с удивлением и постараются убедить, что никакой девушки и не было.
Адам, наверное, впервые напьется и будет повторять одно и то же:
– Она ждёт меня, она так хочет отомстить…
Снейку останется только держать Адама за плечи и поражаться тому, какой же Лилит стала жестокой. Возможно, кинжал в руках той несчастной девушки, что впервые убила Адама, был очень гуманным способом. Он знает, что Лилит придет снова. Поэтому хорошо, что он предложил ей яд, иначе ей хватило бы наглости и сарказма явиться к Адаму с головой в руках. Тогда она очень долго сочиняла бы прическу для парадного выхода.
Он не ошибается. В следующий раз Лилит является к Адаму прямо на свадьбе. Просто стоит в сторонке, теребит трехцветную ленточку на платье и грустно улыбается.
Адам взирает на неё с благоговейным ужасом и забывает даже благодарно и восторженно смотреть на свою милую невесту. Ева плачет уже не от счастья. Глупышка не понимает, что случилось. Неужели милый Адам разлюбил свою Еву так быстро?
Снейк будет глушить какое-то дрянное пойло после свадьбы и практически умолять Солюса о том, чтобы Лилит не мучила Адама, а разрешила ему просто умереть.
Смешно, но каждый раз Адам уходит, чтобы встретить свою смерть от мстительной Лилит. Ещё ни разу она не оказалась способна его простить. Но, может быть, в этом и есть ключ к окончанию Игры со Временем?
Солюс, конечно же, не ответит. Он ещё меньше склонен прощать, чем Его жестокая доченька. Снейк знает: люди, как обычно, обманываются и никогда не поверят, что Солюсу нет никакого дела до мелких грешков и что прощать – не Его работа. Надо же, какое разочарование постигло бы весь этот грязный мир, если бы он узнал, что является просто полигоном для игр трех очень древних созданий. Но Снейк терпеливо ждет окончания Игры, в конце которой его, возможно, ждет свобода. Или смерть. Что, собственно, одно и то же.
В третий раз Лилит собирается прийти к Адаму для того, чтобы предложить ему яд или нож. Погибшая невеста – лучший повод для самоубийства, ведь так? К тому же, в этот раз его смерть не будет мученической, и, быть может, в этот раз ад уже не захочет расставаться с такой славной душой и не вернет её Снейку. Это было бы поистине чудесно! Игра бы закончилась, Лилит бы отомстила за все беды и тысячелетия унижения, но что-то ей подсказывает, что не так всё будет легко. Адам никогда не был невинным агнцем. Адские псы уже перевернули бы весь мир в поисках этой души, если бы были хоть немного в ней заинтересованы. Вот так о человеке, гаранте Игры, не заботятся ни ангелы, ни черти.
Лилит отстирывает от платья кровь, поджимает губки и старается не думать о том, что нельзя так жестоко и что людей учат прощать. Вчера она ходила в храм, стояла на коленях перед Иисусом и пыталась понять: почему людям становится легче после молитвы. Лилит, будучи дочерью Солюса, не исповедовала никакой религии, вообще отказавшись от понятия веры. Ведь как можно верить в то, что писали люди в Библии, если о Сотворении Мира Лилит помнит без всяких сказок. Если бы люди писали бы что-нибудь стоящее, а не пытались переписывать уже прошедшие события…
На выходе из храма на неё напали. Два пьяных солдата, больше похожие на свиней, решили поглумиться над красивой девочкой. Лилит была не в настроении и не стала играть с дураками. Они упали одновременно, даже не успев удивиться. Впрочем, успели испачкать своей кровью подол платья Лилит.
И вот теперь она спешно отстирывает юбку и думает, что же ей делать. С одной стороны, предателей прощать нельзя. Но сколько это может продолжаться? Иногда Лилит кажется, что она могла бы принимать ванны из крови Адама – столько раз она убивала его. Еще ей жаль Снейка, ведь он лишь немногим младше ее Отца, но все ещё каждый раз сходит с ума, как тогда, когда Адам впервые погиб.
– Помогите! Помогите! Пожалуйста! Я умоляю вас!
На площади рыдает какая-то женщина, обнимая своего мужа. На неё никто не обращает внимания. Время такое, мало ли трупов на улице…
Тогда тоже шёл дождь, кажется. И женщина тоже кричала… Ева стояла на коленях и плакала, обнимая Адама, около них потерянно топтались два мальчика. Это всё было бы очень скучно и неинтересно, если бы не до синевы бледный Снейк. Он стоял поодаль и молчал, у него были совершенно пустые глаза.
– Ты знаешь толк в мести, Солюс…
Солюс плевал бы на это всё, не Его проблемы. Но Лилит так просила разрешить поиграть.
Лилит и сейчас прекрасно помнит тяжесть ножа в руке, убивать её учили в то же время, что и Адама. Только вот он оказался слабее. Просто человек.
Снова Лилит должна решать, кому жить, а кому нет. Почему она выполняет работу Солюса? Если жизнь – ниточка, то оборвать её может лишь тот, кто подвесил. Лилит не Солюс, она не имеет права решать.
Пусть живёт. Пусть Адам в этот раз выживет, она только увидит его еще раз, коснётся его губ и простит. Всё должно закончиться. Быть может, Снейк тогда успокоится и перестанет мучить этот мир вечными революциями и попытками перекроить людей. Он будет счастлив. Его счастье будет коротким, как обычная человеческая жизнь. Яркая вспышка радости в этой печальной Вселенной. Благослови, Солюс, счастливых…
Лилит зализывает ранку на ладони – стёрла руку в кровь. Потом поднимается и идёт на площадь. Ей хочется сказать той женщине о том, что смерть может быть счастьем. И что Солюс не делает ничего просто так, но Лилит лишь делает знак двум своим незаметным приспешникам убрать с улицы труп и уводит рыдающую женщину.
– Успокойся, не надо привлекать лишнее внимание. Успокойся, пойдём… Ты ему не поможешь.
Смерть может быть даром только тогда, когда всё уже потеряно. Лилит бы попросила Солюса о смерти. Но каждый дар нужно заслужить.
IV
– Ты пришла?
Старая вражда всегда спокойна и избегает громких слов. Соперники могут праздновать вместе дни рождения, пить вино из одного бокала, а потом идти и рушить чужие миры.
Новая вражда всегда криклива и суетлива. Соперникам необходимо кидаться камнями, пытать чужих женщин и убивать собак, чтобы потом всё-таки уничтожить чужой мир.
Лилит сначала приходит в комнату к Снейку, проводит рукой по пыльной портьере и грустно улыбается.
– Да. Время пришло. Ты же знаешь, что со Временем нельзя шутить. К тому же, я должна отомстить.
– Ты хочешь, чтобы я видел, как ты убиваешь его? Или чтобы просто знал?
Снейку больно. Он не может избавиться от этой болезненной любви. И от чувства вины перед светлым мальчиком, втянутым в кровь революций. Одна гражданская война за другой, смена одного режима другим. Снейк не может объяснить, почему он подчиняется правилам Игры. Ведь можно хоть раз нарушить установленный порядок, отказаться готовить переворот, пожалеть миллионы людей. Не лезть в жизнь Адама. Дать ему жениться на Лилит. Видимо, есть вещи, которые сильнее. Снейк снова и снова наступает на одни и те же грабли.
Теперь Лилит приходит поздороваться и предупредить о том, что случится. Когда-то очень давно, в самый первый раз, Снейк долго не мог понять, кто именно убил Адама. Говорите, сама приспешница и убила? Да, ведь нет никого вернее, чем оставленная невеста. Преданность Лилит поистине не знает границ.
– Я пришла спросить, не жалеешь ли ты о своем договоре? Это ведь жестоко по отношению ко мне, к этим смертным, к Отцу.
– Жалею. Иди, Лилит, я умоляю тебя.
Она уходит, мягко шелестя юбками, оставляя Снейка со своей вечной участью приговорённого к смерти. Он смеётся и пьет вино прямо из горла. Он все-таки переиграл эту девчонку в сотый раз! Снейк подпрыгивает и исполняет танец победителя. Виват! Ещё капелька бессмертия для Адама в его руках. Снейк стягивает дурацкую рубашку, проводит ладонями по плечам. Эх, скинуть бы эту кожу, как и положено настоящей змее.
– Победа всегда будет за мной, девочка! Ты учишь правила Игры, не вникнув в её суть. Тут приговорённая ты, а не Адам. Ты же помнишь: Адам – гарант. А ты, Лилит, лишь незначительная фигура. Твоя плата за один-единственный удар ножом – собственная Вечность, дорогая.
Лилит находит Адама пьяным. Он несёт какую-то чушь про чешуйки, Вечность и гарантии. От него пахнет вином, потом и чужой кровью. Лилит тяжело вздыхает, гладит Адама по светлым волосам и приговаривает:
– Ты не любишь меня, Адам. Почему ты никогда не любил меня, малыш? Разве я не хороша? И должна тебя убить. Малыш, воткни этот кинжал себе в сердце. Пожалуйста, мальчик, сделай это для меня.
Адам смотрит на неё почти прозрачными голубыми глазами и кивает. Он осторожно берёт в руки стилет, проводит пальцем по лезвию, пьяно хихикает и уже почти заносит руку для удара, когда Лилит резко задерживает рукой кинжал. Лезвие режет белоснежную ладонь и на пол падают тяжёлые капли густой демонической крови.
– Ну, вот и кровь. Не надо, малыш, ты живи. Твоя невеста всегда будет рядом.
Она целует его в лоб, пачкая ему губы, нос, щеки и лоб своей кровью и уходит. Адам делает ещё глоток и засыпает.
– Спи, мой малыш, спи…
Седовласый мужчина в форме республиканцев ловит за руку бегущую куда-то на окраины Лилит.
– Ты смеёшься? Это что за самодеятельность?
– Нет, это плановый спектакль. Всё так, как должно быть, разве ты не знал? Эта революция будет последней настоящей революцией в мире. Всё, хватит с нас этого ужаса.
– Ты так ничего не поняла! Снейк им только помогал. Все войны люди начинают сами. Это их природа!
Лилит смотрит потеряно и не хочет понимать происходящего. Потом она утыкается своему спутнику в плечо и всхлипывает.
– Я научилась прощать, папа.
– Тогда научи меня. Мы же не можем быть настолько хуже людей.
Бог достает из портсигара сигареты, которые появятся в этом мире ещё очень не скоро и предлагает дочери:
– Возьми. Хорошие, с фильтром. И пойдём домой. Я тебя с Моцартом познакомлю. Еще надо что-то с этим Сальери решать…
– Он хороший. Мне Клоун говорил.
– Вечно ты всех жалеешь…
Знаете, я внесла в ФБ очень мало. Я собиралась быть более полезной, но... так уж получилось. Мне очень стыдно, но тут уж ничего не поделаешь) Нашей команде хочется сказать спасибо: вы сделали все очень красиво и качественно. Спасибо, я горжусь вами.
Еще я хочу выложить сюда мидик, которым я очень горжусь втайне. Это единственный мидик по Франкофонии у меня. Это первый в жизни кроссовер. В общем... Пожалуйста, комментируйте, мне очень хочется услышать мнение.
Название: Поиграй со мной
Автор: Charlston
Бета: тут целый список... я назову трех (в хронологическом порядке), но я думаю, их было больше. senor.Salieri , girl_of_fire, Wolfi
Размер: миди (4278 слов)
Пейринг/Персонажи: Снейк/Адам, Адам/Лилит (намек), Демонический Клоун, Солюс, упоминаются герцог де Бофор, Моцарт/Сальери и Людовик XIV/Филипп Орлеанский
Категория: слэш, гет
Жанр: драма, ангст, сюрреализм, кроссовер (Adam et Ève, la seconde chance, Mozart L'Opéra Rock, Le Roi Soleil)
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Три основные фигуры: Солюс, Снейк и Лилит. Их игрушки – люди, которых так вредно любить.
Примечание: миры очень тесно переплетаются, и каждый может легко потеряться. Будьте осторожны: поднимаются вопросы религии. AU, ООС.
читать дальше
I
– Мадемуазель изволят скучать?
Лилит грациозно оборачивается и приседает в учтивом реверансе. О её хорошем настроении беспокоится сам Король, это делает честь бедной дворянке со странным именем.
– Нет, что вы, ваше величество, как можно скучать в столь великолепном месте, как Версаль? Я бы не смела, поверьте, ваше величество.
Людовик улыбается покровительственно и немного снисходительно. Его веселит эта девочка. К тому же, у нее такая соблазнительная грудь, так и манящая своей молочной белизной. Лилит позволено ходить вместе с семьей Короля на воскресную мессу, но эта гордячка и, кажется, еретичка не посещает церковь вовсе. Людовик же готов простить ей всё только за то, как она склоняется перед своим сиятельным повелителем и притворно виновато шепчет:
– Мой король, когда я захочу поговорить с Богом, я сделаю это напрямую.
Это безобразное богохульство, но не отдавать же такую красоту палачам, это было бы безжалостно по отношению к этому и без того уродливому миру.
– Мы не видели вас на охоте.
– Мне нездоровилось, ваше величество.
Лилит раздражена. Она вчера видела Снейка – значит, скоро будет революция, это печально и ужасно ее сердит. Ну, сколько можно? Здесь такой красивый мир, а его опять испачкают грязными сапогами солдат и зальют чистой кровью аристократов… Лилит предупредила бы Людовика, но его величество не верит в то, что может быть что-то страшнее Фронды. Ах, если бы… Фронда – порождение разума и злости людей. Будущая революция – порождение извращенной фантазии демиурга. Снейк… этот подлый змей не способен удержаться от разрушения таких совершенных до его появления миров. Лилит успела привыкнуть к французскому языку и тугим корсетам. Ах, ей так идут персиковые платья с кринолинами! Будет жаль расставаться со всем этим, когда на площадях начнут возводиться плахи.
– Вам следует больше себя беречь. Нашему величеству будет очень печально потерять такое сокровище.
Это гурман, коллекционер женской красоты никогда не упустит хорошенькую фрейлину. Лилит, сама от скуки коллекционирующая мужчин, послушно краснеет яблочками щечек.
– Благодарю ваше величество за столь ценную заботу.
Людовик с трудом подавляет зевок и ловит лукавый взгляд своего насмешливого брата. Филипп в дальнем углу комнаты слушает незамысловатые рассказы юного миньона. Людовик знает цену всем этим миньонам точно так же, как и Филипп – каждой хорошенькой фрейлине. Каждый раз это всё ненадолго… и происходит достаточно смешно. В конце концов, кровное родство и привычка приходить к брату в спальню намного серьезнее и крепче. Лилит точно знает об особом грехе его величества и даже иногда устраивает маленькие «подарки судьбы» для братьев – немного времени на порочные утехи. Отец бы не одобрил, но разве Ему есть дело до того, что происходит в спальне смертных? Даже таких великих, как Людовик Четырнадцатый.
А вот фавориткам Луи Лилит отказывается помогать: много чести сводить любительниц злата и высоких титулов с её любимым королём. С большим трепетом она относилась только к Генриху Восьмому, чьи многочисленные браки здорово развлекали скучавшую Лилит.
Ей теперь почти всё неинтересно: века сменяются, короли убивают друг друга и повторяют прежние ошибки, женщины кокетничают и плетут интриги, мужчины вечно попадают впросак. Лилит отличает эпохи лишь по моде да видам ядов, которыми жены травят своих благоверных. В остальном ей всё и так понятно. Людовик станет величайшим королем Франции. Его будут любить и ненавидеть одинаково сильно, и никакие потрясения и революции не смогут стереть из сердец французов их блистательного короля. Это даже не умение предвидеть будущее, это, скорее, способность оценивать ситуацию. Этому учил ещё Отец. В той, другой жизни. Пока они не попали в эти страшные и нечестные игры со временем. Ещё тогда, когда она не была обречена проживать тысячи человеческих жизней. В то славное время, когда она не стала прародительницей всей нечисти этой земли.
Его величество жестом отпускает уже наскучившую ему фрейлину, и Лилит спешит вновь присесть в элегантном реверансе и отойти к окну. В парке мелькнула стройная фигура Снейка. Готовится. Точнее, не так: готовит революцию. Скоро снова будут кровь, слезы и разочарование.
Разочарование – вот что всегда приходит после каждой войны. Лилит помнит, как к её клетке впервые пришел Адам. Он был измучен, бледен и практически валился с ног. Тогда он впервые уличил одного из своих солдат в воровстве. В его идеальном мире тоже крали и убивали себе подобных. Лилит смеялась и вспоминала, как они с отцом искореняли это зло в Эдене… И как, когда у них наконец получилось, Снейк всё разрушил. Адам погиб через двадцать лет после победы – его убила собственная приспешница. Тогда Адам впервые не дожил до сорока лет.
Лилит не знает, что сделал ослепленный горем и отчаянием Снейк, но он договорился со Временем. С тех самых пор в этом мире существует три абсолютных фигуры: Солюс, Снейк и Лилит. Они – участники игры.
Солюс остался старшим демиургом. Фактически без Его ведома не упадет даже волоса с головы человека. Глупость, конечно, Отца на всех не хватает, но основные события все же происходят с Его согласия.
Снейк – движущая сила всех эволюций и революций. Он постоянно что-то мудрит с генетикой всего живого на земле, обеспечивая всевозможные мутации. И каждая серьезная революция, меняющая ход истории, – его проект, результат адской работы.
Лилит – самая слабая фигура на шахматной доске добра и зла. Она наблюдает за происходящим, а так же на досуге развлекается тем, что создает различного рода нечисть. Несчастный Влад Дракула – её любимец. Она думает, что надо бы навестить страдальца, подкинуть ему кого-нибудь особенно вкусного. Или даже разделить с ним трапезу. Хотя, признаться, она так и не полюбила пить кровь.
О ней слагают множество легенд, которые сводятся к приятному выводу: именно она бросила Адама. К этому милому мифу прилагаются всякие сказки про то, как она ест младенцев и насилует истинных мужчин и девственниц. Вот это было наглой ложью. Младенцы слишком громко кричат, а мужчин и девственниц она никогда не стала бы насиловать. Только в том случае, если они хорошенько попросят…
Есть еще две фигуры.
Адам и Ева. Это гаранты того, что история будет повторяться. Каждый раз, когда Снейк выводит историю на новый уровень, появляются Адам и Ева. И Лилит снова и снова пытается удержать около себя Адама, и каждый раз он уходит от неё к Еве и Снейку. Уже миллионы раз Адам разрывался между двумя женщинами и всякий раз до безумия любил Снейка.
Снейк был настолько одержим, что не смог отпустить своего светлого любимца и договорился о вечном проклятии. Лилит знает, что для прекращения этого бреда нужно лишь не дать Адаму уйти… Но она всегда проигрывает, и Адам опять уходит, чтобы не дожить до сорока лет.
В зале кто-то роняет бокал, и все оборачиваются на звон стекла. Лилит смотрит на Людовика и замечает, что блистательный король до безумия устал от постоянных интриг, войн и желания доказать что-то самому Богу. Ей очень хочется успокоить короля и сказать ему, что Отец очень уважает всё, что делает Людовик, и что его обязательно отблагодарят, но есть вещи, которые лучше не произносить вслух.
Вечером Лилит случайно столкнётся с молодым садовником, скользнёт взглядом по ладному костюмчику и усмехнется:
– Ты раньше предпочитал лохмотья. Надоело? Решил сменить образ?
– Старость беспощадна ко всем, моя дорогая.
– Сейчас нет ничего, что могло бы привести к революции. Не рано ли? Адам ещё не родился, я точно знаю.
– Ты ничего не знаешь, Лилит… Это будет величайший переворот. Такого никогда не было доселе. Я хочу, чтобы ты была в первых рядах и видела все с начала и до конца. Припаси себе место в Версале где-нибудь через век. Ты увидишь, это будет прекрасно.
Лилит смотрит удивленно и качает головой. Псих.
– Ты думаешь, если переворот будет великим, то обойдется без смертей и разочарований? Снейк, прекрати эту игру. Это смешно.
– Я сначала думал, что Фронда – моё дело. Но я так и не нашел Адама… Пришлось не вмешиваться, ты же знаешь правила.
– Фронда проиграла! Они всегда проигрывают, если тебя нет рядом!
– Таково их проклятье, мадемуазель.
Снейк делает шутовской поклон и уходит куда-то в темноту аллеи.
Значит, примерно через век… Ну что ж, Снейк, давай поиграем. Адаму пойдет напудренный парик и белоснежная форма.
II
– Прикольная штучка, – Клоун хохочет и нажимает крошечный рычаг на искусно сделанной модели гильотины. Нож падает с тихим щелчком, и огрызок яблока разлетается на две части. Клоун хихикает, и в коридоре у охранников, кажется, звенят окна. Лилит морщится, ей не нравится тут. Холодно и чрезвычайно серо.
– Я воспитала монстра, – вздыхает она и жестом приказывает Клоуну прекратить это неуместное веселье.
– По образу своему и подобию, – философски хмыкает это порождение ада.
Лилит правда его воспитала. Очень давно нашла в бродячем цирке мальчика, который умирал от холода и голода. Малыш был чудесен, и Лилит, лишённая радости настоящего материнства, вдруг пожалела ребёнка. Она упросила Отца не отбирать у малыша жизнь. Ребенку пришлось дать сущность демона и сделать его почти бессмертным. Прозвище Клоун как-то случайно прицепилось, а имя легко забылось… Снимать цирковой грим стало сложнее – он был образом демона Лилит. Вот почему у Клоуна никогда не ладилось с девушками. Мальчик обижался, когда барышни дёргались и сбегали, а потом сводил их с ума. В отместку. Лилит считала, что это не выход, но зачем же ограничивать ребенка в его маленьких прихотях? Он иногда мог менять образ, лишаясь грима, но это всегда было неприятно, и Лилит просила Клоуна об одолжении очень редко. Лишь в такие важные моменты, как, например, контроль и координация Фронды. Герцог де Бофор, демонически одержимый идеей Фронды. Это была хорошая роль, но она приносила малышу столько боли…
И вот теперь этот демон развалился в потрепанном кресле и играется с моделью гильотины – где только нашел… Лилит сердита, ведь Снейк опять добьется своего. Вчера Адам вслух читал проект Декларации перед своими солдатами. Это конец.
– Ты сделал то, о чем я тебя просила?
– А? Да, сделал. Я сходил к этому нытику, Моцарту. Ты, кстати, знала, что твой Снейк и там побывал? Видимо, на досуге заглянул на огонек послушать классическую музыку.
– Да быть этого не может! Ты шутишь? Он успевает и тут, и там? И что он там делал? – Лилит задумчиво отрывает бантик от своего некогда шикарного платья. Клоуну очень жалко бантик.
– Он – либреттист Моцарта.
Лилит дёргает ткань слишком сильно, так, что дорогой шелк рвется.
– Ах ты ж чёрт!
– Да, мама? – дурачится Клоун, но тут же замолкает под хмурым взглядом Лилит.
– Так, я потом подумаю об этом. Что Моцарт?
– Моцарт изволит страдать, как и положено гению. В перерывах между страданиями он пишет музыку, влюбляется в свою жену (каждый раз заново), ходит по многочисленным борделям… Ты бы знала, какие там девочки! Их даже не смущает мой грим.
– Я позже попробую все радости тех борделей. И всё-таки, какой он?
– Моцарт? Развратен, печален, потерян. Считает отцом твоего Отца. Пишет музыку только для Него. И лишь изредка – для Антонио Сальери. Представляешь? Для Бога и для человека он пишет одну и ту же музыку, ты когда-нибудь видела такое?
– Отец его воспитывал сам. Только Солюс смог бы вырастить гения, подобного Моцарту. Видимо, Отцу стало слишком скучно, Он решил создать себе новую игрушку. Мне жаль Вольфганга, он не проживет долго, Отец нетерпелив и всегда забирает своих любимцев рано. Это закон.
Клоун снова щелкает гильотиной и зевает так, что, кажется, видны гланды.
– Скучно. Что за время такое? Ни тебе приличной исповеди перед казнью, ни тебе рыдающих узников за стенкой. Тебя точно хотят казнить на рассвете? Ты ничего не путаешь?
Лилит качает головой. Она не путает. В этом времени Адам особенно жесток, ему близки идеи Робеспьера, а значит гениальное нововведение доктора Гийотена не будет знать отдыха. Лилит почти уверена, что в аду для такого гуманного врача уже готово особенно жаркое местечко.
На рассвете ей отрежут волосы, заставят надеть колючую рубашку, посадят в телегу и провезут по её любимому городу. Конечно, Лилит обязательно спасут, она против того, чтобы эти варвары сознательно портили её любимое тело. Ей в своё время хватило того, как её пытала Ева…
– Казнить. Она наследница преступного режима. Таких, как она, нужно убивать, – шипит Ева. Лилит довольно отмечает, что шрамы от калёного железа никогда не сойдут с лица соперницы. Бывшей соперницы, что им теперь делить?
– Она дочь Солюса, я не позволю, – качает головой Снейк. Старый враг всегда лучше новых друзей, правда? К тому же, игра ещё только началась.
– А я – жена Адама. И их это не остановило, – почти кричит Ева, чем очень веселит Лилит.
– А должно было? – издевается пленница, за что моментально получает оплеуху. Фу, как это по-женски. Бить пленных – моветон, но что взять с оборванки? Лилит улыбается и пытается поправить остатки причёски, но связанными и, кажется, переломанными руками не получается. Снейк хмурится и неловким движением убирает выбившуюся светлую прядь за ухо измотанной Лилит.
– Тварь! – Ева резко дёргает пленницу за руки.
От сильной боли в сломанных запястьях Лилит теряет сознание и проваливается в душную, но мягкую темноту.
Сейчас Лилит, конечно, умнее. Она прекрасно знает, чем заканчиваются такие игры. И умеет предсказывать будущее на пять шагов вперёд. Снейк и Адам будут особенно страстно играть в революцию. На первые роли выдвинут Робеспьера, ведь нужно развивать сказки о роли личности в истории. Снейк будет увлечён этим миром, он ведь живёт только тогда, когда жив очередной Адам, только в это время ему не наплевать на всю мировую историю. Ох, наивный мир, который верит, что его может перекроить горстка ничтожных людей. Под руководством Снейка им удастся разрушить старый порядок и, может быть, казнить короля или даже королеву. Вот только, когда нужно будет построить что-то новое, Адама убьют в пьяной драке. И Снейк потеряет вкус к игре снова, он опустит руки, и марионетки падут ниц. Ах, какая ирония! Эти человечки никогда не смогут сделать ничего толкового без своего пастуха. Но что поделать, пастух не играет, когда ломают его любимую дудочку. Впрочем, Лилит нисколько не жаль ни Адама, ни Снейка, ни этих людей. Только вот по королеве она будет скучать. Она такая красивая и несчастная, эта Мария-Антуанетта, больше похожая на пирожное с взбитыми сливками…
– Мне-то что делать?
Клоун терпеть не может сидеть на месте, он создан не для праздного ожидания.
– Отдохни. Или лучше сходи к Сальери и намекни ему, что Моцарт не должен умирать в одиночестве. Мелочь, но, может быть, этот дурацкий мир станет хоть немного лучше от того, что один гений умрет хоть немного счастливым. Только я прошу тебя, переоденься, негоже приходить к уважаемому человеку в таком виде. К тому же, у герра Сальери и так с психикой небольшие проблемы, как я думаю.
Клоун склоняется перед своей Госпожой в учтивом поклоне и исчезает, оставив в камере чуть заметный запах серы. Нечисть как есть, что с него взять. Завтра, может быть, послезавтра, которое наступит в недавнем прошлом, Антонио Сальери будет праздновать свою очередную «победу» над гением Моцарта. Вот тогда-то один из его гостей и расскажет, что Вольфганг тяжело болен и не протянет даже до тысяча семьсот девяносто второго года от Рождества Христова. Страшные новости часто сообщают в шумной компании с бокалом вина. Такие вот открытия, которые навсегда меняют жизнь отдельно взятого человека.
Лилит устраивается на неудобной кровати и старается хоть немного поспать, завтра у неё тяжелый день. Она засыпает с мыслью, что последние несколько тысяч лет вообще как-то не очень удались. А раз так, то незачем переживать из-за какого-то дня казни.
Её будят в четыре утра. Приносят воды и хлеба, гребень и даже пудру. Лилит благодарит, уже зная, что хлеб отравлен. Хороший яд, ей было бы почти не больно.
Снейк оставляет ей способ избежать поездки на гильотину. Это так мило с его стороны.
– Спасибо тебе.
Лилит готовится разыгрывать спектакль, она ведь такая славная актриса.
III
Адам по-прежнему самый обычный солдат Революции. Вчера он сделал предложение смешливой Еве и получил согласие. Он почти доволен своей судьбой, когда Снейк смеётся над ним и над библейским сочетанием имен.
«Почти» – самое правильное слово. Невозможно быть абсолютно счастливым, когда так стыдно за нелюбовь к своей невесте и за грешную любовь к Снейку. И за то, что где-то, на Богом забытом кладбище, зарыто тело его восхитительной Лилит. Быть предателем тяжело.
Может быть, именно поэтому Адам так отчаянно целует Снейка, до синяков цепляясь за плечи своего личного бога. Может быть, поэтому он без колебаний сам кидает в камеру Консьежери, очередного напомаженного и от того жалкого дворянина.
Адам – обычный солдат, стоящий так высоко, что падать однажды будет очень больно.
– Адам, тут к тебе девица. Хорошенькая…
– Хорошенькая – это здорово. Давай сюда эту девицу.
Ему кажется, что он сходит с ума. К горлу подступает тошнота. Светлые локоны, совершенные черты лица, голубые глаза. Он бы сказал, что «одно лицо», но никаких сомнений нет. Перед ним – его бывшая невеста, отравленная в камере накануне казни.
Лилит.
– Что же вы так, мой милый жених. Я так давно вас жду. Моя любовь пылает, как и прежде. Разве вы больше не любите меня, мой герой?
Она шепчет и подходит к нему, Адам делает неловкое движение и опрокидывает подсвечник. Пламя свечи задевает штору, и ткань вспыхивает в один момент. Адам спешно сдергивает её и затаптывает пламя. Когда он обернется к своей нежданной гостье – комната будет уже пуста.
– Жак! Где девушка, которая ко мне приходила?
На него посмотрят с удивлением и постараются убедить, что никакой девушки и не было.
Адам, наверное, впервые напьется и будет повторять одно и то же:
– Она ждёт меня, она так хочет отомстить…
Снейку останется только держать Адама за плечи и поражаться тому, какой же Лилит стала жестокой. Возможно, кинжал в руках той несчастной девушки, что впервые убила Адама, был очень гуманным способом. Он знает, что Лилит придет снова. Поэтому хорошо, что он предложил ей яд, иначе ей хватило бы наглости и сарказма явиться к Адаму с головой в руках. Тогда она очень долго сочиняла бы прическу для парадного выхода.
Он не ошибается. В следующий раз Лилит является к Адаму прямо на свадьбе. Просто стоит в сторонке, теребит трехцветную ленточку на платье и грустно улыбается.
Адам взирает на неё с благоговейным ужасом и забывает даже благодарно и восторженно смотреть на свою милую невесту. Ева плачет уже не от счастья. Глупышка не понимает, что случилось. Неужели милый Адам разлюбил свою Еву так быстро?
Снейк будет глушить какое-то дрянное пойло после свадьбы и практически умолять Солюса о том, чтобы Лилит не мучила Адама, а разрешила ему просто умереть.
Смешно, но каждый раз Адам уходит, чтобы встретить свою смерть от мстительной Лилит. Ещё ни разу она не оказалась способна его простить. Но, может быть, в этом и есть ключ к окончанию Игры со Временем?
Солюс, конечно же, не ответит. Он ещё меньше склонен прощать, чем Его жестокая доченька. Снейк знает: люди, как обычно, обманываются и никогда не поверят, что Солюсу нет никакого дела до мелких грешков и что прощать – не Его работа. Надо же, какое разочарование постигло бы весь этот грязный мир, если бы он узнал, что является просто полигоном для игр трех очень древних созданий. Но Снейк терпеливо ждет окончания Игры, в конце которой его, возможно, ждет свобода. Или смерть. Что, собственно, одно и то же.
В третий раз Лилит собирается прийти к Адаму для того, чтобы предложить ему яд или нож. Погибшая невеста – лучший повод для самоубийства, ведь так? К тому же, в этот раз его смерть не будет мученической, и, быть может, в этот раз ад уже не захочет расставаться с такой славной душой и не вернет её Снейку. Это было бы поистине чудесно! Игра бы закончилась, Лилит бы отомстила за все беды и тысячелетия унижения, но что-то ей подсказывает, что не так всё будет легко. Адам никогда не был невинным агнцем. Адские псы уже перевернули бы весь мир в поисках этой души, если бы были хоть немного в ней заинтересованы. Вот так о человеке, гаранте Игры, не заботятся ни ангелы, ни черти.
Лилит отстирывает от платья кровь, поджимает губки и старается не думать о том, что нельзя так жестоко и что людей учат прощать. Вчера она ходила в храм, стояла на коленях перед Иисусом и пыталась понять: почему людям становится легче после молитвы. Лилит, будучи дочерью Солюса, не исповедовала никакой религии, вообще отказавшись от понятия веры. Ведь как можно верить в то, что писали люди в Библии, если о Сотворении Мира Лилит помнит без всяких сказок. Если бы люди писали бы что-нибудь стоящее, а не пытались переписывать уже прошедшие события…
На выходе из храма на неё напали. Два пьяных солдата, больше похожие на свиней, решили поглумиться над красивой девочкой. Лилит была не в настроении и не стала играть с дураками. Они упали одновременно, даже не успев удивиться. Впрочем, успели испачкать своей кровью подол платья Лилит.
И вот теперь она спешно отстирывает юбку и думает, что же ей делать. С одной стороны, предателей прощать нельзя. Но сколько это может продолжаться? Иногда Лилит кажется, что она могла бы принимать ванны из крови Адама – столько раз она убивала его. Еще ей жаль Снейка, ведь он лишь немногим младше ее Отца, но все ещё каждый раз сходит с ума, как тогда, когда Адам впервые погиб.
– Помогите! Помогите! Пожалуйста! Я умоляю вас!
На площади рыдает какая-то женщина, обнимая своего мужа. На неё никто не обращает внимания. Время такое, мало ли трупов на улице…
Тогда тоже шёл дождь, кажется. И женщина тоже кричала… Ева стояла на коленях и плакала, обнимая Адама, около них потерянно топтались два мальчика. Это всё было бы очень скучно и неинтересно, если бы не до синевы бледный Снейк. Он стоял поодаль и молчал, у него были совершенно пустые глаза.
– Ты знаешь толк в мести, Солюс…
Солюс плевал бы на это всё, не Его проблемы. Но Лилит так просила разрешить поиграть.
Лилит и сейчас прекрасно помнит тяжесть ножа в руке, убивать её учили в то же время, что и Адама. Только вот он оказался слабее. Просто человек.
Снова Лилит должна решать, кому жить, а кому нет. Почему она выполняет работу Солюса? Если жизнь – ниточка, то оборвать её может лишь тот, кто подвесил. Лилит не Солюс, она не имеет права решать.
Пусть живёт. Пусть Адам в этот раз выживет, она только увидит его еще раз, коснётся его губ и простит. Всё должно закончиться. Быть может, Снейк тогда успокоится и перестанет мучить этот мир вечными революциями и попытками перекроить людей. Он будет счастлив. Его счастье будет коротким, как обычная человеческая жизнь. Яркая вспышка радости в этой печальной Вселенной. Благослови, Солюс, счастливых…
Лилит зализывает ранку на ладони – стёрла руку в кровь. Потом поднимается и идёт на площадь. Ей хочется сказать той женщине о том, что смерть может быть счастьем. И что Солюс не делает ничего просто так, но Лилит лишь делает знак двум своим незаметным приспешникам убрать с улицы труп и уводит рыдающую женщину.
– Успокойся, не надо привлекать лишнее внимание. Успокойся, пойдём… Ты ему не поможешь.
Смерть может быть даром только тогда, когда всё уже потеряно. Лилит бы попросила Солюса о смерти. Но каждый дар нужно заслужить.
IV
– Ты пришла?
Старая вражда всегда спокойна и избегает громких слов. Соперники могут праздновать вместе дни рождения, пить вино из одного бокала, а потом идти и рушить чужие миры.
Новая вражда всегда криклива и суетлива. Соперникам необходимо кидаться камнями, пытать чужих женщин и убивать собак, чтобы потом всё-таки уничтожить чужой мир.
Лилит сначала приходит в комнату к Снейку, проводит рукой по пыльной портьере и грустно улыбается.
– Да. Время пришло. Ты же знаешь, что со Временем нельзя шутить. К тому же, я должна отомстить.
– Ты хочешь, чтобы я видел, как ты убиваешь его? Или чтобы просто знал?
Снейку больно. Он не может избавиться от этой болезненной любви. И от чувства вины перед светлым мальчиком, втянутым в кровь революций. Одна гражданская война за другой, смена одного режима другим. Снейк не может объяснить, почему он подчиняется правилам Игры. Ведь можно хоть раз нарушить установленный порядок, отказаться готовить переворот, пожалеть миллионы людей. Не лезть в жизнь Адама. Дать ему жениться на Лилит. Видимо, есть вещи, которые сильнее. Снейк снова и снова наступает на одни и те же грабли.
Теперь Лилит приходит поздороваться и предупредить о том, что случится. Когда-то очень давно, в самый первый раз, Снейк долго не мог понять, кто именно убил Адама. Говорите, сама приспешница и убила? Да, ведь нет никого вернее, чем оставленная невеста. Преданность Лилит поистине не знает границ.
– Я пришла спросить, не жалеешь ли ты о своем договоре? Это ведь жестоко по отношению ко мне, к этим смертным, к Отцу.
– Жалею. Иди, Лилит, я умоляю тебя.
Она уходит, мягко шелестя юбками, оставляя Снейка со своей вечной участью приговорённого к смерти. Он смеётся и пьет вино прямо из горла. Он все-таки переиграл эту девчонку в сотый раз! Снейк подпрыгивает и исполняет танец победителя. Виват! Ещё капелька бессмертия для Адама в его руках. Снейк стягивает дурацкую рубашку, проводит ладонями по плечам. Эх, скинуть бы эту кожу, как и положено настоящей змее.
– Победа всегда будет за мной, девочка! Ты учишь правила Игры, не вникнув в её суть. Тут приговорённая ты, а не Адам. Ты же помнишь: Адам – гарант. А ты, Лилит, лишь незначительная фигура. Твоя плата за один-единственный удар ножом – собственная Вечность, дорогая.
Лилит находит Адама пьяным. Он несёт какую-то чушь про чешуйки, Вечность и гарантии. От него пахнет вином, потом и чужой кровью. Лилит тяжело вздыхает, гладит Адама по светлым волосам и приговаривает:
– Ты не любишь меня, Адам. Почему ты никогда не любил меня, малыш? Разве я не хороша? И должна тебя убить. Малыш, воткни этот кинжал себе в сердце. Пожалуйста, мальчик, сделай это для меня.
Адам смотрит на неё почти прозрачными голубыми глазами и кивает. Он осторожно берёт в руки стилет, проводит пальцем по лезвию, пьяно хихикает и уже почти заносит руку для удара, когда Лилит резко задерживает рукой кинжал. Лезвие режет белоснежную ладонь и на пол падают тяжёлые капли густой демонической крови.
– Ну, вот и кровь. Не надо, малыш, ты живи. Твоя невеста всегда будет рядом.
Она целует его в лоб, пачкая ему губы, нос, щеки и лоб своей кровью и уходит. Адам делает ещё глоток и засыпает.
– Спи, мой малыш, спи…
Седовласый мужчина в форме республиканцев ловит за руку бегущую куда-то на окраины Лилит.
– Ты смеёшься? Это что за самодеятельность?
– Нет, это плановый спектакль. Всё так, как должно быть, разве ты не знал? Эта революция будет последней настоящей революцией в мире. Всё, хватит с нас этого ужаса.
– Ты так ничего не поняла! Снейк им только помогал. Все войны люди начинают сами. Это их природа!
Лилит смотрит потеряно и не хочет понимать происходящего. Потом она утыкается своему спутнику в плечо и всхлипывает.
– Я научилась прощать, папа.
– Тогда научи меня. Мы же не можем быть настолько хуже людей.
Бог достает из портсигара сигареты, которые появятся в этом мире ещё очень не скоро и предлагает дочери:
– Возьми. Хорошие, с фильтром. И пойдём домой. Я тебя с Моцартом познакомлю. Еще надо что-то с этим Сальери решать…
– Он хороший. Мне Клоун говорил.
– Вечно ты всех жалеешь…
@темы: Моцарт/Сальери, Божественная аушка? Раньше это ересью называли, Первая Женщина, Я принимаю, что бывает необоснованный секс между мужчинами, но необоснованную жестокость я не понимаю, "Разве любовь бывает не только у гомосексуалистов?" или Как мы гет писали
-
-
28.10.2012 в 09:31-
-
28.10.2012 в 10:51Спасибо тебе большое. Ты у меня умница.
-
-
28.10.2012 в 12:17Он потрясающий, этот фик))
-
-
28.10.2012 в 12:47-
-
28.10.2012 в 20:42-
-
28.10.2012 в 23:28senor.Salieri, спасибо, что помог мне тогда. Я бы без тебя не дописала
Сэниа, мррр. меня хвалить)))) спасибо)
Louise de la Valliere, всегда пожалуйста... *смотрит на автарку* надеюсь, скоро еще одним мидком порадую)
Wolfi, ой. Это с меня началось Оо, обращайтесь) Я этого товарища нежно люблю )
спасибо вам всем)
-
-
28.10.2012 в 23:32оо, как я буду ждать! Вдохновения Вам)))
-
-
28.10.2012 в 23:33Вы добьете меня аватарками.. арарара))
-
-
28.10.2012 в 23:33Вы добьете меня аватарками.. арарара))
-
-
29.10.2012 в 17:46С вас
-
-
07.11.2012 в 02:17и он нас. Физически. Даже в другие каноны пробрался ))
ЗЫ. Это Рысь, мне влом перелогиниваться.
-
-
15.11.2012 в 03:08Charlston, простите нас за трёп, у нас хроническое.
-
-
15.11.2012 в 08:49