[Charlston]

Драббл
ТоМацу
Свет и кислород

Сеньору и Гению в благодарность за редкостно укуренные СМСки и звонки. Спасибо.

наощупь

Жадно в толпе, по запаху, по движению
Каждого кто умеет глядеть сквозь мрак
Ищешь; и видишь свет, ощущаешь жжение,
И ощущаешь боль,
Ощущаешь страх.
Каждый прозревший станет бесценным, значимым,
Проводником до лучших из берегов.

- Ты думаешь, с тобой будет кто-то дружить? Да у тебя же характер ужасный! Самодовольный мальчишка! – рявкает в запале отец, и маленький Джун сглатывает обидно-горькие слезы. Ему восемь лет, а он оказался самодовольным и наглым, это нечестно, Джун не хочет быть таким. Он закрывает глаза, и наступает кромешная тьма.

- Пойдемте отсюда, Матцумото это все равно неинтересно.
Джун остается в танцевальном зале совсем один и совсем не видит своего отражения в зеркале, потому что не способен видеть ничего в темноте. Он наощупь ставит заново музыку, чтобы отработать движения. Если Аиба и Сакурай не хотят с ним общаться, то не больно-то и надо. В конце концов, он вполне справится сам. Джуну тринадцать, и ему совершенно не интересны сверстники. По крайней мере, в темноте он ни на кого не натыкается. Есть только одно НО. Так он не знает, есть ли вокруг хоть кто-нибудь, и в какой стороне выход.

- Ямапи! Подожди меня, я сейчас переоденусь и приду!
Икута улыбается так, что перестаешь верить, что он человек, а не бог. Может быть, он какой-нибудь забытый на земле грешный языческий божок, которому надо приносить кровавые жертвы? И тогда Тома одарит пришедшему к его алтарю немного солнца и света? Джун не видит ничего, но знает, что Икута-то видит все на свете. Он самый зрячий, и хочется хватать его за руки, прося вывести к свету. Где-то же должна кончаться темнота.
- Мацумото, ты чего на пороге встал? Давно не получал в челюсть?
Джун делает шаг сторону и пропускает Тому к выходу. Помнится, он хотел извиниться, но перед кем? Ничего же не видно.

- Мы берем тебя вместо Икуты. Ты лучше.
Голос менеджера бьет по ушам, у него есть место в группе. В настоящей, взрослой группе. Разве не этого он так долго хотел? Наконец-то можно работать так, как хотелось? Джун идет на стоянку, где его ждет такси, чтобы поехать домой – рассказать семье. Они ведь обрадуются! Джун горд собой до чертиков: он что-то смог сделать хорошо, теперь он достаточно хорошо для того, чтобы его любили. Он будет работать больше, и тогда его будут любить многие. Может быть, даже все.
Он уже открывает дверцу машины, когда слышит какое-то тихое сдавленное:
- Неудачник. Никому ты нахрен не сдался!
Джун знает этот голос, узнал бы его из тысячи. Тома Икута – мальчик, который не знает, как это, ходить в темноте? Теперь Джун вместо него в группе, и это вдруг отчего-то не радует. Не надо оборачиваться и искать где-то почти плачущего Тому, все равно Джун не сможет ничего ему сказать. Мацумото наощупь открывает дверь и садится в такси. Не надо себе льстить, в темноте никто тебя не сможет полюбить.

- У тебя точно все в порядке? Ты какой-то, как в воду опущенный, - Тома смотрит участливо и берет Джуна за руку. Горячо. Сердце бухает об ребра, почти больно. Мацумото зависим от Томы. Однажды Джуну нечем было дышать на какой-то очередной попойке, пришлось дышать Томой. Все очень просто.
- Все хорошо. Просто влюблен неудачно.
Икута смотрит чуть насмешливо, и улыбка трогает уголки его губ.
- Неудачно падают с велосипеда, а не влюбляются.
- Ну, вот я и упал. Свернул себе шею и вывихнул себе мозг и прочие неприятности.
Тома вдруг достает сигарету и предлагает Джуну. Нет, спасибо, у Джуна уже есть способ себя убивать. Этот способ сейчас как раз закуривает и выдыхает дым в темноту души Джуна.


- Да какой же ты мудак, МатцуДжун! Ты думаешь, что если будешь сидеть в своей раковине, то тебя кто-нибудь будет оттуда выколупливать? Почему я должен от Шуна узнавать, что с тобой что-то происходит? Почему нужно зажевать до такого состояния, что дальше просто некуда?
Тома впервые со времен Джоннисов кричит на Джуна и вдруг бьет его по лицу. Это не жеманная пощечина, а самый настоящий хук справа. Мацумото делает два шага назад и закрывает левую часть лица.
- Да какая тебе-то разница? Вокруг тебя столько людей, что разве есть дело до меня? Нельзя же дружить со всеми!
Джун затыкается в тот же момент, когда Тома вдруг грубо притягивает его к себе и целует. Яростно, рвано, до ужаса обидно. И мир вдруг взрывается сотней разных красок: Джун открывает глаза. Вдруг становится очень больно от обилия света, и он цепляется за плечи Томы, чтобы не упасть.
- Ты идиот. Я отказываюсь с тобой дружить. Только с тобой я никогда не хочу дружить…
Света вокруг столько, что Джун забывает, как дышать. Поэтому ему снова и нужен Тома – прекрасный заменитель кислорода и отличный проводник света.

@темы: Япония и прочие извращения, Я принимаю, что бывает необоснованный секс между мужчинами, но необоснованную жестокость я не понимаю, ...в этой пьесе очень маленькая роль - в ней всего четыре слова: "Мы прорвёмся, мой Король!"

Comments

[senor.Salieri]

за редкостно укуренные СМСки и звонки.

Да не укуренные они, они упоротые! *топнул лапой* И упарывало нас, кстати, не с ТоМацу, это всё твоя инициатива... ну, и стихи Сидхётт, конечно.

Господи, ты даже строчки для эпиграфа взяла именно те, которые у меня внутри подцепили эту мысль и этот сюжет. Значит, я сумела хорошо объяснить, да?
Но ведь это правда Мацу... да? Его на самом деле схватили за руку и вытащили на свет, закрывая глаза от ярких лучей и касаясь ладонью ресниц, чтобы солнце не опалило.
Спасибо тебе, Тати, за подарок и за то, что ты меня БЛЕСТЯЩЕ понимаешь.

[Charlston]

senor.Salieri, да какая разница, какие они были и с чего вас упарывало? главное, что они были и толкали мне фантазию)))

ты прекрасно объясняешь. Я просто облачила это в текст)))

[гений-гей.]

*проснулся, пришел, прочитал, разревелся* мне теперь даже тушь смывать не надо, она сама смылась.
но это невероятно ахуенно, и эпиграф, и Тома, и Джун, и просто все невероятное.
меня аж трясет.
спасибо огромное, огромное-огромное.

[Charlston]

гений-гей., да не за что)) дарю)
эпиграф прекрасен, мне его Сеньор подсунул))))

[гений-гей.]

Charlston,
спасибо. очень большое спасибо.

Сеньору и Гению

это так охренительно, когда о нас говорят вместе. *шепотом*

[Charlston]

гений-гей.,

я прусь от того, как это звучит, я уже сказал Сеньору)